Лиха беда начало
Шрифт:
— Обычное строительство, — закончил он свою мысль и, сорвав на ходу высохшую травинку, сунул ее, в рот.
— Странно это все. Такой ажиотаж. Ни за что не поверю, что в наше посткризисное время столько богатых людей, готовых в одну секунду выкинуть баснословные суммы.
— Рядом с Профсоюзной улицей, недалеко от твоего дома, строится другой дом. Как теперь говорят,. «жилье повышенной комфортности». Кроме европейской планировки, там тоже предусмотрены и бассейн, и зимний сад, и подземный гараж.
Словом, коммунизм в отдельно взятом пятнадцатиэтажном строении. Цена за метр минимальная — 1500 долларов.
— Ас чего это тебя заинтересовал такой дом? — усмехнулась Алена.
— Да так. По работе нужно было кое-что выяснить.
— А ты точно не работаешь на таможне?
Глава 10
«Удивительно! Меня просто приклеили к этому месту!» Алена с тяжелым ощущением неизбежного поплелась к дверям. У нее всегда были проблемы со всякого рода препятствиями в узких проходах, а турпикетов в метро она просто панически боялась. Каждый раз ей казалось, что, сколько бы жетонов она ни опустила в автомат, в его механических внутренностях непременно что-нибудь да замкнет, едва она начнет преодолевать опасный участок, и страшные стальные преграды выскочат и оторвут ей ногу. Ну, может быть, не ногу, а только кусок юбки — все равно неприятно. Она зажмурилась и осторожно шагнула в вертушку. Та, разумеется, тут же зажала кончик юбки, отчего и застопорилась.
«Вот свинство! — выругалась про себя Алена и поднажала на рукоятку двери. — Могли бы уже автоматы какие-нибудь поставить, чтобы двери разъезжались сами собой. Двадцать первый век на носу, а у нас все чудо пятидесятых — дверь на палке!»
Протиснувшись в вестибюль «Останкино», она собралась было передохнуть в прохладе и еще раз посетовать, что ее против собственной воли притягивает это место, но вовремя вспомнила, что притягивает ее не злой рок, а вполне реальные профессиональные обязанности. Ну кто, кроме нее, виноват в том, что она работает в «Звездном отделе» журнала «Оберег» и ей довольно часто приходится таскаться и в «Останкино», и в прочие культурные учреждения, где работают потенциальные герои ее статей…
Собраться с мыслями ей тоже не удалось — ее тут же начали толкать со всех сторон, продвигая совсем в ненужном ей направлении. Вестибюль был на редкость полон — проще сказать, что люди топтались тут друг у друга на головах.
Давка образовалась неимоверная.
— Кто на «Поле чудес», перейдите вправо! — зычно прозвучало с лестницы.
— Черт-те что! — недовольно прокряхтела под боком взмокшая упитанная дама. — Можно подумать, кто-то тут может куда-то перейти. Мы тут стоя сдохнем!
Она была права. Сдвинуться с места не предел лилось возможным. Алену сжали со всех сторон, и ей пришлось вытянуться в струнку, как часовому на посту при обходе начальства.
— Пропускаем только на «Я сама»! — проорал охранник и надел каску.
Видимо, бронежилета и автомат та ему показалось мало для сдерживания напирающие на проходную женщин.
— Куда лезешь?! — зло взвизгнул его коллега, которого одна из особо жаждущих поучаствовать в телесъемке пыталась протаранить невероятно выпирающей грудью.
«…В очередь, сукины
— Простите. — Она изловчилась и юркнула меж локтей к вожделенному бюро пропусков.
— Сейчас вообще выйдешь! — истерично взревел все тот же несчастный охранник, которого, по характерным хрипам в голосе, дамы уже подмяли под себя.
— Леха! Вызывай подкрепление! — Что ж это творится? — возмутились у нее над ухом. — Пришли отдохнуть.
В метро давили, в троллейбусе чуть не удушили, а здесь так и вообще… Мало у них входов, что ли?!
— Действительно, — проворчала Алена и сунули паспорт в окошечко.
Василиса Жахова была очень красива. Кроме того, в правильных чертах ее лица и особенно в огромных синих глазах без труда читался интеллект. Сочетание ума и красоты — явление редкое, особенно для женщины. Василиса была высока и стройна, движения ее носили притягивающий характер мягкости и профессиональной отточенности, словно у балерины, танцующей партию Жизели. Она и в остальном походила на балерину, особенно когда затягивала свои пышные черные волосы в пучок. Именно такой она и встретила Алену — в строгом, хотя и по-летнему легком костюме с короткой юбкой, подтянутая, по-деловому собранная. Василиса не имела привычки ломаться перед журналистами, хотя и говорила лишь то, что считала нужным, а то, что она не желала рассказывать, из нее невозможно было вытащить никакими коварными вопросами. Она умела держать свою линию в общении, не позволяла себя завлекать в ловушки и всегда отвечала прямо. Однажды какой-то журналист довольно бесцеремонно спросил ее, зачем, мол, в рекламе снялись?
Вероятно, предполагая, что Василиса начнет краснеть и неловко выкручиваться. Но она усмехнулась и ответила: «Ради денег. Разве можно как-то иначе рассматривать участие в рекламе? Вы же не думаете, что я это сделала ради эстетического удовольствия?» Ставить на место нахалов она тоже умела и делала это регулярно, поэтому многие журналисты ее побаивались и встречались с ней крайне неохотно.
Алену этот вопрос не беспокоил. Она не собиралась лезть в душу и «подлавливать»
Жахову. Достаточно было, чтобы та рассказала что-нибудь новенькое и интересное, а на это можно было рассчитывать, потому что Василиса всегда имела про запас какую-нибудь неизвестную широким кругам историю.
В редакции программы Жаховой «Лица любви», кроме нее самой — ведущей и руководительницы программы, находились еще три девушки — редакторы. Одна из них тихим и спокойным, словно у психоаналитика, голосом увещевала кого-то по телефону. Остальные мирно набивали тексты на компьютерах.
— Здесь нам будет удобно? — Василиса улыбнулась Алене своей известной всем телезрителям добродушной улыбкой.
— Конечно. — Алена ответила ей тем же. Правда, не столь профессионально. Удивительное дело, она впервые брала интервью у этой молодой женщины, но почему-то почувствовала к ней теплое, почти дружеское расположение, словно они были давно знакомы. Атмосфера в редакции оказалась на удивление комфортной, будто люди здесь не работали, а пили чай.