Лиха беда начало
Шрифт:
— Ну… — вот так просто отказать после доверительного разговора Алене показалось неприличным.
— Я вам свой телефон оставлю, — женщина суетливо вытащила из сумки бумажку, ручку, написала номер и протянула Алене, — если что, я и сама могу. У меня все характеристики хорошие. Никогда лишнего не возьму, и порядок, ну в смысле вещи не пропадают. — Она смущенно улыбнулась. — Вы, девушка, не пугайтесь мы люди правильные. Надо, так звоните.
Алена пулей вылетела из подъезда. Ненавидела она богатые дома вместе с их богатыми порядками. Метров пятьдесят она шла, все еще давя в себе раздражение на
Просто невидимка какая-то эта Наташа!
Однако, дойдя до автобусной остановки, Алена просияла. Теперь у нее есть все основания поехать не домой, а к Вадиму. Ведь у нее столько информации, которую просто незамедлительно следует ему передать.
"И все-таки Бунин прав. Терещенко не его, а моя навязчивая идея.
Интересно, смогу я когда-нибудь от этой идеи избавиться?"
* * *
В полутемном вестибюле ее встретил лейтенант Морошко, который и сообщил, что Вадим уже едет и скоро будет здесь. Он же и препроводил ее к кабинету капитана Терещенко.
— Вы тут на стульчике посидите, — робко предложил он. По всей видимости, он ее действительно боялся.
— Морошко, — окликнули лейтенанта, — к тебе Кузякину вести?
— Валяй! — махнул он и, усмехнувшись, решил пояснить Алене:
— Замечательная чета Кузякиных. Муж Семен Петрович — законченный алкоголик, на протяжении многих лет систематически по пьянке избивал свою супругу. Ну, та терпела-терпела, потом однажды терпение ее лопнуло. Она дождалась, пока тот заснет праведным пьяным сном, налила в кастрюлю воды, сыпанула туда полкило гвоздей, поставила все это дело на плиту, а потом вызвала 11-ю бригаду «Скорой помощи». Им объяснила, мол, муж сказал: «Проснусь, буду семью кормить».
Санитары мужа и повязали. Проснулся гражданин Кузякин в смирительной рубашке в психиатрической больнице №1. Буянил, конечно. Его пытались лечить, даже закодировали от алкоголизма. Выпустили. И не смог он простить своей супруге такую подлость. Явился домой и врезал ей уже на трезвую голову. Тут и ножи в дело пошли, и вилки. Она, конечно, в крик — убивают! Соседи милицию вызвали.
Вот теперь мы и разбираемся, кто из них больше виноват.
— Н-да… — усмехнулась Алена, — тяжела семейная жизнь, и суровы ее законы.
— Я к тому, что, может, напишете про это дело?
— А убийство было? — Она подмигнула лейтенанту. — Я ведь на убийствах специализируюсь.
— Если так и дальше пойдет, то убийства будут. Очень они импульсивные граждане — эти Кузякины. Один раз даже мне досталось.
— Морошко, ты чего мою даму развлекаешь? — Вадим хлопнул его по плечу.
— Давай проваливай. Тебя уже Кузякина заждалась.
— Терещенко, а с бабами-то этими что делать? — снова заорали из конца коридора.
— Оформи по всем правилам и глаз с них не спускай! — весело крикнул Вадим. — Смотри, они очень опасны. Особенно для такого симпатяги, как ты.
Он открыл кабинет и впустил Алену.
— Какая у вас рисковая профессия, — усмехнулась она.
— Не то слово. — Настроение у него было хорошее хотя выглядел он неважно:
— Что, тоже под руку Кузякиной попал? — Она достала платок и принялась вытирать ему раненое лицо.
— Нет, эти дамочки покруче Кузякиной. Только что задержали. Ну и дельце! В славном поселке Балашиха стали пропадать мужики. Сначала слесарь Петров, потом сантехник Жимухин, потом владелец ларька Иничев. И пропадали парни бесследно. Год мы пытались их найти хотя бы в виде трупов — безрезультатно. А потом сантехник Жимухин сам прибежал и рассказал потрясающую историю о том, как две садистки держали его в подвале гаража, избивали и регулярно насиловали. Можешь себе такое представить?! Дамы эти — вполне приличные с виду — просто фурии какие-то. Трех мужиков приковали цепями и год измывались. Жимухин чудом выбрался из этого ада. Вот задержали мы их сегодня. — Он вдруг перехватил ее руку, легонько прижал к раненой щеке.
Алена смутилась и покраснела. Чего это она в самом деле себе позволяет!
Навязывается со своей никому не нужной заботой. У него же есть криминалистка Лена. Вот пусть она и вытирает его смазливую рожу!
— Почему-то маньяков-мужиков, которые женщин насилуют, вы воспринимаете более спокойно. — Она убрала руку и отошла к столу.
Вадим перестал улыбаться:
— Их больше. А этот случай просто вопиющий. Ну согласись.
— Женщины в конце концов всех вас под себя подомнут, — раздраженно заметила она, изо всех сил пытаясь успокоиться. Получалось плохо. Руки тряслись. Она неловкими пальцами комкала платок.
— Может, подаришь? — Он шагнул к ней.
— Если тебе не противен запах моих духов, то возьми. Сегодня я беспредельно щедра. — Она с ужасом заметила, что протянутую с платком руку здорово лихорадит.
Вадим скорее всего тоже заметил. Он взял платок, благодарно улыбнулся и выдвинул для нее стул.
— Воды хочешь?
— А водки нет?
Он все-таки подал ей стакан с водой, потом сел напротив за стол и наконец взглянул на нее. Взглянул очень внимательно:
— А что стряслось?
«Господи! Что делать-то?! Вода в стакане рябь пошла!»
— Послушай, — она поднесла стакан к губам, если ты будешь так пялиться, я подавлюсь. Жарко на улице, потом, рассказы ваши действуют на психику не лучшим образом. Как представлю трех несчастных отравленных мужиков, прикованных к стенам — рыдать хочется.
— Но ты зачем-то ведь пришла? Она все-таки поперхнулась и, откашлявшись, пробормотала:
— Зачем же я пришла? Зачем, а? — Потом хлопнула себя ладонью по лбу:
— Вспомнила. Я же хотела посмотреть на тебя.
— Алена, — он опустил голову,. — ты ставит меня в дурацкое положение…
Впрочем, — туг он оживился, и глаза его засветились радостью. Похоже, искренней. — В любом случае я счастлив тебя видеть.
— А если я тебе кое-что расскажу? — Она допила воду и решительно поставила стакан на стол. Он развел руками:
— Я весь внимание.
Алена детально поведала о разговоре с Ленкой Конкиной, разве что опустив причины ее откровений, потом рассказала о своей экспедиции к новой квартире, в которой, со слов уборщицы, теперь обитает Наташа. И о ее странном «плюгавеньком» кавалере.