Лихая гастроль
Шрифт:
– Ишь ты! И чего ему не хватает? Слава богу, находится в тепле, накормлен, под присмотром… Компания вполне подходящая, есть о чем поговорить, поделиться, так что ему еще нужно? Удивляюсь, право!
– Князя из себя изображал. Кричал, что ему не место среди всякого сброда.
– Как его расперло! – удовлетворенно протянул Григорий Васильевич, понимая, что воспитательная цель начинает приносить свои благотворные плоды. Еще немного подержать его в смраде, так он обязательно расколется. Эти мошенники народ тонкий, чувствительный,
Настроение было таковым, что можно было выпить вторую чашку кофе. Аристов довольно хмыкнул: все складывалось значительно лучше, чем он предполагал.
– А стража чего?
– Как и положено, призвали к порядку, – сдержанно ответил секретарь.
За фразой «призвали к порядку» стояло нечто большее, чем обыкновенное внушение и помахивание в воспитательных целях пальцем перед носом злоумышленника: в кутузку попросту вошли трое полицейских и пудовыми кулаками призвали смутьяна к порядку.
Явно сегодняшний день удался!
– А он что? – спросил Григорий Васильевич только для того, чтобы поставить точку и заняться следующими делами.
– Кричал, что будет жаловаться на произвол государю императору. Что у него, дескать, связи при дворе.
Григорий Васильевич снисходительно улыбнулся. Подобное заявление для него не новость. Ежели бы до адресата доходили все угрозы преступников, то начальник сыскной полиции не проработал бы и одного дня.
– Узнаю мошенника!
– А еще требовал, чтобы мы выдали ему бумагу, ручку и чернила.
– Вот оно как? Уж не стишки ли он собирается пописывать?
В этот раз было нечто новое. Доселе ему не встречалось таковых, кто желал бы заполучить чернильницу с ручкой. Все свои угрозы арестанты забывали тотчас, как только с ними проводили соответствующую беседу. В этот раз сиделец был упорный и, видимо, решил довести дело до конца.
Разговор о злоумышленнике сумел поднять общий тонус на несколько градусов, и теперь предстоящая рутина виделась приятным времяпрепровождением.
– Так что прикажете делать, привести смертоубивца Марыся? – склонился секретарь. – Или того… с мошенником желаете встретиться?
Аристов призадумался. Со смертоубивцем Марысем все было ясно, в двух душегубствах из трех тот уже сознался: застав свою маруху с полюбовником, он без затей сокрушил обоих ножкой от табурета. Оставалось признаться в третьем: в соседнем околотке тремя часами позже палкой был прибит пьяный мужичонка. Логика была несложна: так что же ему мешало совершить и третье преступление примерно тем же самым способом? Так сказать, в сердцах.
Однако шельмец покудова отпирался. Оставалось только прикрикнуть на него покрепче, а уже потом, когда возьмет на себя вину, накормить сытным обедом. Не с такими голубчиками справлялись!
Но неожиданно Аристов, повинуясь какому-то внутреннему импульсу,
– Давай вот что… Приведи ко мне… нашего князя. Весьма интересно, что он мне тут пропоет.
Еще через пятнадцать минут дверь вновь открылась, и двое полицейских ввели в кабинет мошенника. От прежнего вчерашнего лоска не осталось и следа. Теперь перед ним предстал обыкновенный бродяга, весьма напоминающий обитателей Сухаревского рынка, с посеревшим лицом, каких зачастую можно встретить на улицах Москвы, клянчивших у прохожих копеечку на опохмелку. Мундир на нем был изрядно помят и в грязных подтеках, в волосьях торчали прутья соломы, ворот от рубахи порван и держался лишь на нескольких петельках.
– Как вы себя чувствуете, ваше сиятельство? – язвительно поинтересовался Аристов, когда мошенник сел на указанный стул.
– Скверно я себя чувствую!
– А кто же в этом виноват, позвольте полюбопытствовать?
– Я вам сразу говорю, что буду жаловаться на ваш произвол, – устало проговорил мошенник. – Мало того, что вы меня увели посредине улицы ни за что, продержали в камере со всяким сбродом, так вы еще и издеваетесь! Я знаком с самим министром внутренних дел, и для вас это просто так не пройдет.
Откинувшись на спинку стула, Григорий Васильевич с легкой улыбкой наблюдал за мошенником, – в каждом из них прятался нереализованный артист. Попади они в свое время на сцену, так театральная культура сделалась бы несравненно богаче. А этот экземпляр своим присутствием может запросто украсить сцену МХАТа.
Аристов добродушно улыбался:
– Вы даже не представляете, сколько раз мне приходилось слышать подобные слова.
– Я имею право знать, в чем меня обвиняют!
– Давайте для начала представьтесь, кто вы такой?
– Хм… Хватаете человека в центре Москвы и даже не знаете, как его зовут? Оригинально! Я князь Иван Федорович Курагин. Вам говорит о чем-нибудь это имя?
Григорий Васильевич рассмеялся:
– Разумеется! Оно мне о многом говорит. Полноте вам, я уже слышал эту историю, меня интересует ваше настоящее имя.
– Не знаю, что у вас на уме, но Иван Федорович Курагин – мое настоящее имя! Если бы я знал, что полиция захочет бросить меня в каземат на растерзание ко всяким разбойникам, так я бы непременно захватил с собой паспорт.
Где-то в области селезенки ворохнулось какое-то туманное сомнение.
– Кто-нибудь может подтвердить вашу личность?
– Несомненно! Можете спросить обо мне предводителя дворянства князя Петра Ивановича Разумовского, можете полюбопытствовать у действительного тайного советника князя Александра Алексеевича Закревского; я на короткой ноге с обер-прокурором Константином Петровичем Победиловым, с обер-гофмаршалом Василием Степановичем Орловым… – принялся задержанный сыпать известными не только в Москве, но и во всей России именами.