Лихая гастроль
Шрифт:
Любезно улыбнувшись, мужчина поинтересовался у молодого человека, присевшего рядом:
– Это не вас так шумно провождали? С гармошкой, со священником, с иконой?
– Меня, – улыбнулся молодой человек, явно польщенный.
– Видно, вы в городе знатный человек.
– Есть такое дело, – не без гордости протянул Евдоким. Новый знакомый нравился ему все больше. – Меня в городе всякий знает, – приосанился он. – Как-никак купец с большим состоянием.
– Вот как. Чем
– Всем понемногу: торговлей, лесозаготовками, заводик по обработке древесины имеется, от батюшки осталось… А сейчас за рыбный промысел взялся. Только одних доходных домов у меня шесть штук будет!
– Ого! – уважительно проговорил попутчик. – И что же вас заставило оставить все свои дела и отправиться в дальнее путешествие? – Погрозив пальчиком, продолжал с улыбкой: – Признавайтесь, наверняка здесь замешана какая-нибудь красивая барышня! У такого человека, как вы, просто обязана быть дама сердца.
Пароход все более набирал скорость. От пристани, оставшейся далеко позади, была видна только водонапорная башня и кусок элеватора, змеевидно спускавшегося к самой воде. Евдоким Филиппович, отучившийся четыре класса в городской гимназии, прекрасно ведал о том, что причина в выпуклости земли. Через какой-то километр водонапорная башня и элеватор спрячутся за рельеф.
Печально вздохнув, Евдоким изрек:
– Нет у меня барышни.
– Ох, вы и шутник, – не поверил новый знакомый. – У такого красавца, как вы, и нет барышни?
– Кхм… Возможно, что барышень для утех я и найду… Как-никак в городе первый жених. Да только все это не то! – Его губы слегка скривились – Мне не нужна какая-то там мадмазелька, я человек серьезный… Для супружества мне нужна графская или княжеская дочь. В Москву я еду, может, там удастся невесту отыскать! В Нижнем высаживаюсь, а оттуда по железке до Первопрестольной.
– Эко, вы куда хватанули!
– Мы, Ануфриевы, на малое не размениваемся, нам всегда большое подавай!
– Оно и верно!
– А потом, мне ведь приданое за княжну не надобно, мы и сами при больших капиталах, – не без гордости протянул Евдоким Филиппович. – И о чадах нужно думать. Князья Ануфриевы – ого-го как звучит! Не хуже, чем князья Оболенские.
– Ваши стремления весьма похвальны, – уважительно протянул сосед. – Уверен, что у вас все получится.
– А еще я еду для того, чтобы нужными знакомствами обзавестись. Уму-разуму в путешествии набраться. А кто у нас в городе? – Махнув безнадежно рукой, продолжил: – Одни купцы! Им бы только мошну поболее набить, а мне бы с человеком умным познакомиться, поговорить бы с ним о всяких благоразумных вещах. Может быть, меня бы кто на путь истинный наставил, глядишь, тогда бы и в благородные попал. И в долгу бы перед этим человеком не остался.
– Вы все правильно рассчитали, молодой человек: таким людям, как вы, ваш городок должен казаться
Ануфриев широко заулыбался:
– Неужто прослышали? Третьего дня я три тысячи рублей в карты выиграл!
Новый знакомый усмехнулся:
– Я не о том.
– А о чем же? Ага! – просиял от радости Евдоким Филиппович. – Вы, верно, прослышали о том, что, когда я пьяный неделю назад с голубятни свалился, так на мне и синяка не было.
Сосед весело расхохотался:
– Вовсе нет, любезный. Я о том, что еще и часу не прошло, как вы от своего города отъехали, а вот такого важного знакомого приобрели.
Евдоким завертел головой, удивленно захлопал глазами:
– Что-то я в толк не возьму, уважаемый господин, о чем это вы?
– Ну да, конечно… Вы знаете, кто я такой?
– Откуда же мне знать… Хотя, постойте, – ликующе воскликнул Ануфриев, – вы приказчик из бакалейной лавки на Рыночной! А я-то все думаю, откуда мне ваше лицо знакомо!
Новый знакомый поморщился:
– Право, какой вы недогадливый. А я ведь граф Демидов, екатеринбургский промышленник.
Евдокима Филипповича будто подбросило какой-то пружиной:
– Неужели собственной персоной?!
Граф утвердительно закивал:
– Самый что ни на есть. Только на одном Урале у меня с десяток металлургических заводов.
– Ух, ты! Я против вашего капитала всего-то вша безродная.
– Полноте вам, – отмахнулся граф. – Каждый из нас на своем месте находится. Не откажете мне в одной маленькой просьбе?
– Господи, ваше сиятельство, да просите о чем угодно! В лепешку расшибусь, а сделаю! – заверил Ануфриев.
– В лепешку совершенно не нужно, а вот только никому не надо рассказывать о том, что я нахожусь на этом пароходе.
– Отчего же? – захлопал глазами Евдоким Филиппович. – Почету сколько будет! Чего же отказываться?
– Знаете ли… Не люблю вокруг своего имени всю эту шумиху: репортеры, интервью, разного рода признательности… Какие-то обременительные просьбы, заверения… Просто хочется немного побыть наедине со своими мыслями и быть таким, как и все!
– Можете положиться на меня, господин граф, – клятвенно заверил Евдоким. – Сделаю все, чтобы никто не прознал.
– Вот и славно! Только давайте без графьев, – поморщился Демидов. – Устал я от всего этого, а потом, кто-нибудь признать меня может.
– Как же мне тогда вас называть?
– Кхм… Называйте Кондрат Егорович. А вас как, простите, величать?
– Евдоким Филиппович.
– Не возражаете, если я стану называть вас Евдокимом?
– Ну разве я смею возражать, господин граф… – Демидов делано поморщился. – Виноват-с, Кондрат Егорович.