Лихоморье. Трилогия
Шрифт:
– Вижу там только куртку детскую. Женькина? А сам Женька где? – Равнодушный взгляд подруги скользнул куда-то в сторону.
Тильда замерла, боясь смотреть на соседний стул, хотя боковым зрением уже заметила, что он пуст. Но как такое возможно? Все это время она держала брата за руку, даже прямо сейчас чувствовала, как он щекочет ее ладонь своими маленькими пальчиками и слегка царапает ноготками. Но, если Женьки рядом нет, то что же тогда находится в ее руке?!
Медленно, с трепетом, Тильда раскрыла ладонь. На ней барахтался мохнатый паук. На его глянцевой черной спине белели пластмассовые цифры «3» и «7», номер вешалки в гардеробе театра. Из-под цифр выступали коричневые капельки застывшего клея, похожего на карамельный соус. Почуяв свободу, паук резво пробежался по пальцам Тильды, сорвался вниз и скрылся из виду.
7. Огненная принцесса
Наблюдая за семенящим по полу пауком, Дашка отодвинула ногу в сторону, давая ему дорогу. Она узнала его: большую банку точно таких же пауков купила на «ярмарке
Внутри у Дашки все так и горело огнем, хотя предательство случилось лет двести назад, и, понятное дело, не с ней, а с незнакомой индийской девушкой Раджканьей, чьи воспоминания проникли в Дашкину голову через прикрепленную к ней тень бенгальского бхута. В памяти возникали такие яркие подробности чужой жизни, словно Дашка прожила эту жизнь сама. Боль незнакомки пронизывала ее сердце, как своя собственная, но Дашка продолжала рыться в памяти индианки, впечатленная увиденной роскошью: дорогими украшениями, красивой одеждой, шикарными интерьерами. Среди всего этого Раджканья счастливо жила до тех пор, пока не произошла трагедия, после которой девушка стала вначале призраком, а позже – бхутом, то есть, злым духом.
Окружающая реальность расплылась, подернулась пленкой и постепенно растворилась: Дашка больше не видела перекошенного в панике лица Тильды, ее взор обратился внутрь, к картинам чужого прошлого. Пространство вокруг нее изменилось и раздвинулось: расступились стены, покрывшись золотой росписью и цветными узорами, взметнулись ввысь потолки, изогнувшись гигантскими опрокинутыми чашами, появился простор, наполненный пряными и душистыми ароматами: Дашка ощутила себя Раджканьей, маленькой дочкой великого индийского правителя – махараджи. Все вокруг любили ее, старались порадовать или развеселить. Толпы женщин, молодые и пожилые, окружали ее непрестанной заботой. Раджканья считала, что все они – ее мамы и бабушки. Рядом были и другие дети, девочки разного возраста, возможно – сестры, но Раджканья знала, что она среди них самая главная, потому что только ее называли принцессой, и только ее отец носил на руках, водил на прогулку в сад или брал с собой покататься на слоне. Они вместе забирались в золотой домик, стоявший на могучей слоновьей спине, из-за чего слон казался огромным, как дворец. Раджканья угощала слона сладостями и фруктами, он брал их мягким морщинистым хоботом прямо из ее рук, отправлял к себе в рот, а потом прикасался кончиком хобота к ее лбу – в знак благодарности. Еще он смешно хлопал ушами, серыми в нежно-розовых пятнышках, такими тонкими, что сквозь них просвечивало солнце. Раджканье нравилось видеть, каким довольным делался слон, пережевывая поднесенное ею лакомство. Она все сильнее привязывалась к большому и доброму животному. Отец подарил ей этого слона во время очередного торжества, которые часто устраивались во дворце. В тот день собралось особенно много людей, среди которых Раджканья заметила красивого мальчика в белом костюме и высоком тюрбане. Весь его наряд был густо расшит драгоценными камнями, а на боку покачивалась изогнутая сабля в золотых ножнах. Он был сыном кого-то из почетных гостей и явно скучал во взрослом обществе. Раджканья попросила самую бойкую из сестер, Расму, которую считала еще и своей близкой подругой, помочь выманить мальчика из дворца в сад.
Его звали Джагат, и ему было тринадцать лет, на три года больше, чем Раджканье. Они познакомились и разговорились. Им позволили вдвоем покататься на слоне. За слоном неотступно следовала толпа вооруженных воинов, войско отца Джагата. Ее новый друг оказался принцем, сыном махараджи, тоже очень богатого правителя, но менее знатного, чем ее отец. Мальчик вместе с родителями стал часто бывать у них во дворце, и до Раджканьи дошли слухи, что Джагата собираются женить на ней через пять лет. Эта новость ее обрадовала: проводить время с другом было куда интереснее, чем с сестрами, ведь Джагат знал все на свете, забавно шутил и, самое главное, нравился ей все больше. Однако подруга Расма то и дело нашептывала Раджканье, что отец Джагата подбирает для сына не жену, а трон, и хочет с помощью этого брака укрепить свое могущество. До поры, до времени Раджканья не придавала значения ее словам. Шли годы, и в ее сердце все жарче разгоралось пламя любви к юному принцу, она считала дни до своего пятнадцатилетия, когда ее должны были выдать замуж за Джагата, после чего им уже не придется разлучаться надолго.
И вот настало время свадьбы, которую планировали отпраздновать за четыре дня. Для гостей разбили огромный шатер в саду, украшенный гирляндами цветов и огнями, пригласили музыкантов, танцовщиц и факиров. Приехал Джагат с родителями и многочисленными родственниками, они привезли целую гору подарков, началось шумное торжество. Раджканье казалось, что она вот-вот
В полуденный час предпоследнего дня свадьбы жаркий шепот Расмы отвлек Раджканью от приятных мечтаний о счастливом будущем: подруга, выглядевшая встревоженной, потянула ее в тенистый уголок сада для тайной беседы. Там она поведала ей о страшном заговоре, задуманном отцом Джагата: она подслушала его разговор с одним из важных гостей. Выходило, что после свадьбы отца Раджканьи собирались убить, чтобы Джагат взошел на трон, на который не было других наследников. Расма рассказала, как после этого она вывела Джагата в укромное место и заявила, что все знает о его коварных планах, но Джагат заверил ее, что здесь он ни при чем и не желает смерти отцу любимой. Вместе они придумали, как быть, и Джагат попросил Расму передать его предложение Раджканье. Сам принц благоразумно не стал подходить к невесте, зная, что вдвоем им не удастся скрыться от любопытных глаз и поговорить наедине. По словам Расмы, Джагат предлагал Раджканье бежать за пределы Бенгалии, в соседнюю страну, где они смогут зажить тихой и незаметной жизнью простых людей. Через Расму он просил невесту довериться ему и уверял, что свобода дороже любого богатства. По плану Джагата поздней ночью Раджканья должна была спрятаться в повозке артистов, приглашенных для развлечения гостей, и на рассвете выехать вместе с ними за стены дворца. С артистами принц уже обо всем договорился. Они должны были нарядить его невесту в мужское платье и раскрасить ее лицо так, чтобы охрана на воротах не узнала в ней принцессу. Позже Джагат догонит караван, и дальше они с Раджканьей отправятся туда, где начнут строить новую жизнь. Таким образом, отец Раджканьи останется жив, потому что после исчезновения принца и принцессы убивать его будет бессмысленно.
Рассказ Расмы привел Раджканью в ужас. Побег со своей собственной свадьбы казался ей крахом всего ее мира, но подруга убедила, что другого способа соединить судьбу с Джагатом и спасти отца от гибели у нее нет. Верная Расма растрогала Раджканью, пообещав бежать вместе с ней, чтобы той было не так страшно. Она заверила, что давно хотела поменять сытую, но невыносимо скучную жизнь во дворце на кочевую, прибившись к какому-нибудь бродячему театру, и теперь у нее появился шанс, который она не собирается упускать. «Вместе веселее, – шептала она ободряюще. – Ты только не подведи меня, не выдай. Тревогу скрой, притворись веселой, не то привяжутся с расспросами. Как стемнеет, начнется представление. Потом вы с Джагатом трижды обойдете вокруг жертвенного огня, после чего уходи к себе в спальню и жди. В эту ночь невесте с женихом еще положено спать в разных комнатах, поэтому Джагат останется с гостями, чтобы никто раньше времени не заподозрил вас в сговоре. Гости улягутся до рассвета, я позабочусь, чтобы в их напитки добавили сонное снадобье. Когда павлин в саду дважды крикнет, выбирайся из дворца. Встретимся в этом же месте».
Тоска по дому и близким охватила Раджканью прежде, чем настал миг разлуки. Весь остаток дня девушка льнула с объятиями и поцелуями к сестрам, к отцу и его женам, которых в детстве считала матерями. Даже узнав правду о том, что ее настоящая мать давно умерла, она не перестала их любить, потому что все они заботились о ней так же, как о своих родных дочерях. Раджканье не удалось скрыть грусть, но ее настроение никого не удивляло: все думали, что невеста заранее прощается с родными, ведь на следующий день была назначена брачная церемония, а сразу после этого, став женой, она должна будет отправиться в дом своего мужа.
Но начавшееся представление бродячих артистов отвлекло Раджканью от тяжких дум. Ничего подобного она в своей жизни еще не видела. Это не шло ни в какое сравнение со скучными фокусами седовласых старцев-факиров, игравших на дудочках перед змеями или подбрасывавших в воздух веревки, которые не падали на землю. Зависшие в небе веревки и затвердевшие, как палки, змеи тоже поначалу казались ей чудом, но давно надоели. Ради свадьбы дочери отец постарался преподнести гостям невиданное развлечение, узнав о том, что в город из дальних краев приехал караван с театром. Раджканья вспомнила, как еще месяц назад Расма, закатывая глаза, рассказывала о представлении, которое случайно увидела на рынке, куда ходила вместе с одной из служанок за благовониями и специями в разгар подготовки к свадьбе. «Там творились настоящие чудеса! Я видела летающих богов и краснолицых демонов, изрыгающих струи огня, такие же высокие, как струи воды в нашем фонтане. Боги вырвали из демонов весь огонь и собрали его в огромный костер на рыночной площади, а потом повергли туда всех демонов, чтобы очистить их от скверны, и те вылетели из огня пылающими птицами! А какая там была музыка! Я даже успела немного потанцевать с одним из богов, но потом старая Фатима отругала меня и сказала, что больше не возьмет с собой. А мне так хочется снова все это увидеть!»