Лихорадка грез
Шрифт:
– Я не об этом, – он взглянул вниз на мою руку.
Я тоже туда посмотрела. А потом еще дальше, на свои ноги.
Я была за чертой защитного контура. Я перешагнула через него и даже не заметила. И не только это. Я держала Принца Видимых за ворот и не была возбуждена. Неважно, какую форму В’лейн принимал в прошлом, я никогда не стояла так близко к нему без того, чтобы не сражаться со непреодолимым желанием заняться с ним сексом. Прямо здесь и сейчас, даже когда он слегка уменьшал свое воздействие. Ну, настолько, по его словам, насколько он мог.
Я потянулась к нему. Прижалась к его совершенному эльфийскому
Я ничего не почувствовала.
Я отстранилась и взглянула на него. И снова его глаза сузились и расширились. Изумление. Почему? Что его так удивило, когда он меня впервые увидел? То, что я выкарабкалась из состояния При-йи? Или что-то большее, что ему сложно было постичь?
Я приподнялась на цыпочки, наклонила его голову и поцеловала. Его ответ был мгновенным, в нем был весь опыт ста сорока тысяч лет сексуальной практики, но ни капли трудноуловимой, смертоносной «умри-от-секса» способности эльфа.
Я отклонилась назад и уставилась на него. Я чувствовала сильнейшее сексуальное возбуждение, исходящее от него, но не большее, чем могло исходить от любого другого мужчины. И снова мускул на его челюсти дернулся. Было ли такое возможно, что он себя не приглушал? Я слышала, что если постоянно принимать яд и не умереть, ты получаешь иммунитет. Я наглоталась достаточно эльфийского яда?
– Не приглушай себя, – потребовала я.
– Я. Не. Приглушен.
Он еще никогда не выглядел таким обломанным.
– Ты лжешь!
Может ли это оказаться правдой? Неужели все, через что я прошла, дало мне иммунитет к сексуальному принуждению, исходящему от эльфов?
– Нет, МакКайла.
– Я тебе не верю, – я не буду снова себя успокаивать верой во что-то, что не могло быть правдой и глупить, чтобы оно могло быть использовано против меня.
– Я тоже не поверил бы в это. Ни один человек еще не вернулся из состояния При-йи, и, хотя я и рад, что тебе удалось выкарабкаться после того, что с тобой сотворили, я отнюдь не испытываю восторга, что я теперь вынужден предстать перед тобой без чар, без блеска славы, данных мне от рождения. Это были Невидимые, МакКайла, самые последние из отбросов, темнейшие из моей расы, омерзительные. Я – Видимый, и мы абсолютно не такие. Я надеялся, что однажды, когда ты станешь мне доверять, ты позволишь мне разделить с тобой экстаз от того, что такой как я, рядом с тобой. Без боли, МакКайла, и без платы. Но такому не бывать. Ты не представляешь, каким изысканным мог бы стать этот опыт, и теперь никогда не узнаешь.
– Дерьмо собачье, – сказала я. Игры на играх сидят и играми погоняют. Такой моя жизнь не станет. Лгал ли он для того, чтобы нанести удар в спину тогда, когда я буду этого меньше всего ожидать?
– Ты выстрадала полную, неприкрытую мощь трех Принцев Невидимых. Они были внутри тебя. Не могу даже представить, что это с тобой сотворило.
– Четырех, – рыкнула я. – И не стоит напоминать, где они были. Я и так в курсе.
Его глаза сузились в щелки и сверкнули нечеловеческим огнем.
– Четырех? Их было четверо? Кто был четвертый? Бэрронс? Скажи мне!
Я вздрогнула. Такая мысль мне
Почему он прятал свое лицо? Все, что я заметила, – это проблеск кожи, мускулы и татуировку.
Татуировка.
– Это не мог быть Бэрронс. Он был в Шотландии в ту ночь.
Ярость В’лейна леденила воздух. Температура упала так резко, что мой следующий вдох обжег легкие.
– Не всю ночь, МакКайла. Ритуал Келтаров, который был призван удержать стены между нашими реальностями, был сорван. Круг камней, в котором со дня заключения Договора между королевой и человеком из Келтаров, проводились тайные обряды, был уничтожен, замещен миром Эльфов. Последний раз Бэрронса видели в полночь на Самайн. Он запросто мог оказаться в Дублине до рассвета.
Ух! Тогда почему он тут же не пришел за мной? Почему он не выследил меня по клейму, которое поставил на моем затылке, и не спас меня? И кстати, сколько времени ему понадобилось для того, чтобы забрать меня из моего ада в аббатстве? Те дни были в моей памяти как в тумане.
– Бэрронс не тусовался с Невидимыми или ГМ. Они его терпеть не могут. Даже больше, чем ты.
– Разумеется, – в радужных глазах В’лейна таилась насмшека.
– Напомни мне еще раз, – сказала я приторно-сладким голосом, – а, собственно, почему так?
Он мне никогда не рассказывал, и я не думала, что он сделает это теперь. Но так или иначе я это выясню. Я собиралась так или иначе выяснить все.
Мне нужно было обдумать то, о чем говорил В’лейн. В моем непредсказуемом, зачастую необъяснимом мире, я должна была обдумывать все. Не только то, что у Бэрронса было что-то вроде соглашения с Тенями, но и откуда у него были колоссальные знания о том, чего «смертные никогда не видели, потому что заключенные в тюрьму всегда были» Невидимой частью эльфийской расы. Он был гораздо старше, чем мог быть человек, и я совсем недавно застукала его выходящим из Зеркала Невидимых, которое стояло у него в кабинете в книжном магазине, выносящим убитую с особой жестокостью женщину.
По какой причине Бэрронсу понадобилось превращать меня в При-йю, а затем возвращать назад? Для того, чтобы иметь возможность поизображать героя? Вдруг стать героем дня, в надежде укрепить мою слепую веру раз и навсегда? Не то чтобы это не сработало, но тогда почему бы ему не оставить меня Прий-ей и не использовать? Он мог бы прекратить попытки вернуть мой разум на полпути, оставить меня болтаться где-то посередине между сознанием и бессознательностью, но способной более или менее нормально функционировать в состоянии При-йи, и я бы делала все, что он захочет, только чтобы снова и снова заниматься сексом. Я бы таскалась по свету, охотясь за Темной Книгой, покоряясь, как рабыня, каждому его приказу.