Лихорадка в ритме диска
Шрифт:
Я тихо тронула с места. Надо поторопиться, пока кто другой в нас сзади не врезался.
Дальше ехали в молчании. Я размышляла о превратностях судьбы — час назад мы любовались морем и жаждали еще больших впечатлений. А вот случись беда — и ничего не останется, ни эмоций наших, ни страстей. Жизнь, как поезд, дальше пойдет, а нас — будто и не было. Невесело!
Дорога пошла вниз. Спуски стали положе, повороты не столь крутыми. За одним из них оказался мост через довольно полноводную реку. Щит перед мостом указал, что реку
С нашего конца моста поперек дороги, упираясь бампером в деревянные ограждения, стоял большой серебристый джип.
Вот и здрасте! Еще один придурок!
Я осторожно объехала джип по встречке. Катька высунулась из окна по плечи, стараясь рассмотреть, кто в кабине.
— Слышь, Манюня! А водитель как-то странно сидит! Что-то не так. Может, остановимся?
Честно говоря, мне не хотелось никаких остановок. Хотелось скорее до места добраться, залечь в нашем бунгало на берегу и ни о чем не думать — ни о козлах в контейнеровозах, ни о странных водителях джипов. Я бы и не остановилась, но Катька, вечный тимуровец, настояла.
Мы припарковались и вышли из машины. Почувствовалось перенесенное напряжение — ноги, шея, спина просили разминки. Я сделала несколько наклонов влево-вправо, огляделась по сторонам. Дорога была пуста. Тут уже лежал асфальт и воздух был чистым, никакой пыли, только зной и тишина.
Тишина с цикадами! Как хорошо жить-то! Ах, хорошо!
Мы стояли рядом со своей машиной и поглядывали в сторону джипа.
— Ну что, сходим? — Катька нерешительно двинулась. Я потопала за ней.
Джип был развернут к нам левым бортом. Его двигатель работал. Мы подошли к водительскому окну и заглянули внутрь.
Водитель сидел, откинувшись назад. Голова его безжизненно свисала на плечо. Я открыла дверцу. В салоне работал кондиционер и пахло дорогим освежителем.
— Алло! Мужчина! Вам плохо? — Катька потрясла человека за плечо.
Тот не отвечал. Только голова мотнулась. Что он мертв, ощущалось во всем. Даже в звуках органной музыки, изливавшейся из стереоколонок. Катька повернула его голову, пытаясь нащупать артерию — не получилось. На запястье пульс тоже не прослушивался, хотя руки были теплыми. Похоже, умер буквально только что.
Никаких видимых причин кончины человека мы не обнаружили. Скорее всего — сердце.
Мужчины на это дело хрупкие очень.
Но что нам-то делать? Звонить? А куда? Да и сотик наш вне города вел себя ненадежно. Или это наша самая дешевая телефонная компания не могла обеспечить четкую связь вдали от цивилизации?
Оставить дядьку вот так, наверняка мертвого, без каких-то с нашей стороны действий — нехорошо.
Я лихорадочно соображала:
— Значит, так! Надо ехать до ближайшего населенного пункта. А оттуда связаться с милицией и «Скорой помощью».
—
— А может, он еще жив? А мы не умеем правильно пульс нащупать? Мы же с тобой профаны в этом деле.
— Ну ладно, поехали! — Катьке уже не терпелось поскорее покинуть неприятное место.
— Кто-то из нас должен остаться!
— Ой! Чур, не я! — Подруга натурально перекрестилась. — И вообще, зачем кому-то оставаться?
— Некогда объясняться! Точно знаю, что кому-то надо быть тут. Вдруг он оживет и ему помощь нужна будет? Или чтоб тело дикие звери не растащили!
По ходу моей речи у Катьки глаза выросли до размера теннисных шаров. Я и сама покрылась мурашками от собственной фантазии. И все же кому-то надо остаться.
Катька, глядя на меня, категорически трясла головой. Я решилась:
— Ладно, ты езжай, а я буду тут ждать. Возьми его документы. Сразу в милицию сдашь.
— А где они?
Я открыла пассажирскую дверь, поискала в бардачке. Тот был пуст. Зато на полу, между задним сиденьем и водительским креслом, лежала дорогая бор-сетка. Наверное, свалилась, когда джип затормозил. Я взяла ее и заглянула внутрь — немного наличных долларов и рублей, документы.
Не стала особо копаться, вручила борсетку Катьке:
— На, там разберетесь. И быстрее давай. Сама понимаешь, мне тут не очень…
Катька резво побежала к нашей машине. Я как-то приторможенно смотрела, как она стартанула, посигналив мне на прощание.
Дорога по-прежнему была пустынна. На уши навалились стрекот цикад и шум реки под мостом. В другой ситуации я с удовольствием слушала бы эти негородские звуки. Но сейчас, наедине с джипом и его хозяином, мне стало весьма не по себе.
В этот момент мелодией Шопена залился сотовый телефон в джипе.
Я заглянула в машину, стараясь не смотреть на водителя. Телефон находился в подставке на панели. Я взяла его и немного повозилась, пока сумела включить кнопку ответа. Звонят наверняка знакомые или родственники. Очень хорошо, сейчас я объясню им ситуацию, и мы с Катькой освободим себя от неожиданной ответственности.
— Алло! Алло!
В ответ молчали.
— Алло! Вы слышите меня? Ответьте, пожалуйста!
На том конце отключились. Ну вот! Решили, наверное, что не туда попали. Сейчас перезвонят.
Но звонок не повторился.
Держа телефон в руке, я отошла по мосту от машины. Как-то не очень приятно стоять рядом с мертвецом. Я решила присесть в тенечке. Подходящее местечко нашлось за мостом — невысокие кустики, нежная травка. Там я и присела, привалившись спиной к дереву.
Мысли мои по-прежнему крутились вокруг темы бренности нашей жизни. Судьба играет с нами в пятнашки. Никто не знает, что ждет его за поворотом — то ли бешеный трейлер, то ли сердечный приступ, то ли голубая лагуна. И слабые, и богатые-благополучные — все равны в этой игре. Нас с Катькой сегодня не запятнали, а вот мужику не повезло. А ведь ехал себе и жизни радовался, музыку слушал…