Лихорадка в ритме диска
Шрифт:
Женщина передала мне трубку. Я выслушала и перевела:
— Просят завтра, в девять утра, две машины или автобус на восемь человек. Ехать в аэропорт.
— Спроси адрес. Скажи, есть микроавтобус.
Я сказала. По-китайски. Потом перевела ответ:
— Автобус им подойдет. Записывайте адрес.
Надежда притормозила, чтобы записать.
— Какая ты молодец! — похвалила она. — Китайцы часто заказывают, но нам трудно объясняться. Может, пойдешь к нам диспетчером?
— Я подумаю, — пообещала и дала Надежде свой номер телефона.
Тем временем мы подъехали к лестнице, ведущей в «Строймастер».
—
— Не знаю, — честно призналась я и неуверенно предположила: — Может, довезут домой.
— А может, и не довезут.
— Может, — вздохнула я и выбралась из машины.
Передо мной вверх тянулась широкая, хорошо освещенная лестница. В городе ее в шутку называют «лестница на Голгофу», или еще «Потемкинская местного разлива». Само здание находится на большом возвышении, и от его фасада вниз на одну из главных улиц города спускается это чудо архитектуры.
Я стала подниматься, торопясь и перескакивая поначалу через ступеньки, считая их про себя (это моя привычка с детства): «Одна, две… десять… пятнадцать… площадка… двадцать… двадцать пять… площадка… тридцать… тридцать пять… площадка, пятьдесят… шестьдесят, площадка… семьдесят… восемьдесят. Уф!!!» Наверху Голгофы сердце было готово выскочить мне в рот.
Вход в здание был ярко освещен. За стеклянной дверью просматривались холл и охранник за перегородкой. Я потянула дверь на себя, но она не поддалась. Тогда я стала дергать ее и кричать: «Откройте!»
Охранник направился ко мне, но дверь не открыл, а коротким кивком спросил, чего мне надо. Я начала ладонями шлепать в стеклянную дверь и вдруг заплакала. Он внимательно всмотрелся и, по-видимому, узнал меня, как прибывавшую сюда с Димычем и Серегой.
Охранник отпер дверь, я вошла.
— Тебе чего посреди ночи?
— Мне очень надо с Евгением Ивановичем связаться. Он велел мне в экстренном случае на него выходить, а я телефон потеряла, — соврала я. — Скажите его номер, я позвоню ему от вас.
— Да здесь он, еще не уходил. С боссом сидят.
— С э-э… Владленовичем?
— «Э-э… Владленович» уехал, а Евгений Иванович у Павленко сейчас. У Олега Михайловича, значит.
— Ого!!! Нашелся Павленко? Я вас поздравляю. Но мне все равно Иваныч срочно нужен, сможете соединиться с ним?
Охранник снял трубку телефона и набрал короткий внутренний номер.
— Я извиняюсь, Олег Михайлович, это вахта. Тут девица до Евгения Ивановича просится, говорит, что очень важное дело. Да, да… хорошо. — С этими словами он протянул мне трубку.
— Алло! Евгений Иванович! Это Марина. Помогите, Евгений Иванович, у нас с Катькой беда!!!
В трубке помолчали, потом сказали:
— Дайте трубку охране.
Охранник выслушал распоряжение и кивнул мне:
— Проходи на второй этаж в приемную.
И я побежала по лестнице.
На втором этаже сразу оказалась у мощной двери с табличкой «Приемная». Отдышавшись, одернула футболку и открыла ее.
Приемная была небольшой, но шикарной. Хотя времени и желания рассматривать ее у меня не было. На двери справа красовалась табличка «Директор». Я открыла и вошла.
В большом кабинете находились двое: Бильярдный Шар с краю огромного темного стола, во главе которого в президентском кресле сидел Жорж Маневич!
— Здрасте! — сказала я растерянно.
Маневич развел руки:
— Мари-иночка! Здравствуй! Какими судьбами?
Я подошла к столу и села напротив Шара. Тот молча глянул на меня.
—
— Правильно, Мариночка. Маневич — мой псевдоним. Я, знаешь ли, стесняюсь под своей фамилией живописью заниматься. А как Маневич я даже выставляюсь. Так что никакого обмана.
— Ну да, все правильно. Только тут весь город на ушах стоит. Нас с Катькой убить хотят, а ты все знал и не признавался!
— Подожди, подожди! Ничего не понял. Кто вас убить хочет?
И я рассказала все, что произошло после того, как Шар снял с нас конвой.
— С нас диск какой-то требуют. А мы не брали и не знаем, что за диск им нужен! — закончила я свое повествование. Повисла тишина. Бильярдный Шар, почесывая нос, устремил взгляд куда-то за мое плечо. Его босс внимательно глядел на меня.
— Зато я знаю, — неожиданно сказал он.
— Знаете? — подал голос Шар.
— Знаешь? — отозвалась я эхом.
Жорж Маневич, то есть теперь уже — Павленко Олег Михайлович, немного помолчал, а потом сказал:
— Ты, Марина, вроде тоже участник событий, так что имеешь право быть в курсе.
И он поведал такую историю.
Они дружили с детства — Олег Павленко и Андрей Бойцов. Дружили так, как дружат два лидера: сильно, спортивно, экстремально. Всю жизнь, со школьной скамьи, негласно соревнуясь друг с другом, всегда стараясь быть на полшага лучше друга и неизменно, с хорошо замаскированным превосходством подставляя друг другу плечо помощи. И дружба была долгой. После школы — в один институт, архитектурный, потом — на соседних стройках прорабами, одинаково матерясь и постигая мужскую суровую жизнь. В проектный институт чертежниками принципиально не пошли — это для девчонок, решили единогласно. Вот реальное дело — это да!
Однако нежданно в стране грянула перестройка и поменяла всю жизнь. Проколбасившись полгода каждый на своей полузамороженной стройке, друзья решительно ответили родине взаимностью и наплевали на «государеву службу». Подтянули еще нескольких надежных бывших однокурсников и сколотили строительную бригаду. В те времена их называли «шабашники», а они скромно именовали себя «Бригада — ух! Работает за двух». Так и было: работали не то что за «двух» — за троих и четверых. И руками, и головой.
Возникающие как грибы после дождя новые русские впихивали свои деньги в недвижимость. И скоро команда молодых строителей, которая с нуля готовила грамотный проект, потом как-то ухитрялась регистрировать его по всем инстанциям, а потом еще и возводила постройки своими руками или делала «зашибительский» евроремонт в квартире, собранной из пяти коммуналок, стала известна всему деловому городу. Очень быстро бригада переросла в кооператив, а потом и в весьма солидную и популярную фирму «Строймастер». Во главе «Строймастера» стоял Павленко, при нем — коммерческий директор Бойцов. Оба к тому же — учредители, с абсолютно равным пакетом акций в руках. Третьим учредителем, с небольшим процентом, была неприметная и почти незнакомая друзьям Ира Быкова, жена их бывшего дворового дружка, теперь очень известного в городе авторитета по прозвищу Быка, отсидевшего в свое время столько, сколько ему положено, и теперь все чаще возникающего на политической арене города в приличном деловом костюме. Он был молод, неглуп и напорист, и ему прочили хорошую карьеру. Ну, мэром вряд ли будет, а вот «вициком» — почему бы и нет? С Быкой очень дружил Бойцов. Ну, просто очень дружил.