Лихой поворот
Шрифт:
Я проверила реквизиты клочка бумаги, который был вручен мне со всеми предосторожностями, как-то: мы отошли за колонну, прижались друг к другу лбами и обменялись тем, ради чего пришли сюда.
Говорят, торговаться любят цыгане и индейцы. Не знаю, как насчет цыган, но североамериканские профессионалы партизанских войн — тонкие психологи и больше изучают тебя, чем выгадывают что-то в свою пользу, хотя и не без этого. Человеку, демонстрирующему свою слабость, они при первом же удобном случае вонзали лезвие томагавка в лоб.
Мы же совсем другие люди. Мы насмехаемся над тем, кто
Я прошла через конвой билетеров и оказалась в просторном фойе, освещенном естественным светом, проникающим через два больших окна, расположенных друг против друга.
И что теперь?
Я не торопилась проходить в зрительный зал, потому что моя задача была совсем другой — узнать, чем занимаются в святая святых местного шоу-бизнеса двое крутых из «девятки» цвета «мокрый асфальт».
До начала представления было еще тридцать с небольшим минут. Может быть, чуть больше, потому что ни один концерт в мире не начался секунда в секунду именно в то время, на какое он был назначен.
Для начала я прошлась по зрительному залу, который почтили своим присутствием лишь несколько человек.
Зал был рассчитан всего на пятьсот с небольшим мест, обычные мерки провинциального города, не претендующего на звание столицы Вселенной. Между нами, девочками, говоря, на это больше претендовали «отцы» города, остальную же часть горожан интересовал лишь один вопрос — как снискать хлеб насущный. До амбиций типа «сделаем Васюки центром Галактики» жителям нашего города было, что называется, до лампады.
Кресла в зале обиты красным бархатом или похожим на него материалом. Сцена не обладала такой же глубиной, как, например, в театре драмы, но большего для эстрадников и не требовалось. Ее прикрывал тяжелый занавес синего цвета, напоминавший застывшие струи водопада Виктория.
Я снова вышла из зала и направилась обходить окрестности. Параллельно залу в глубь здания шли два коридора, внутри которых угадывались двери подсобных помещений. Настроившись на волну оптимизма, я прошлась по правому рукаву и заглянула в скрытое от посторонних глаз помещение.
Оно оказалось обыкновенной гримеркой. По-моему, я краем глаза даже обнаружила Валентину Пономареву, которая размахивала кисточкой для грима перед своим носом.
Обследование параллельного мира дало такой же малообнадеживающий результат.
Может быть, поступить по-другому? Еще раз потолкаться среди народа?
Я стала прохаживаться у двери, через которую пропускали любителей культуры, и вскоре обратила внимание, что добрая половина прибывающих, словно прилив, зрителей не торопится проходить в зрительный зал, а поворачивает налево и спускается вниз по лестнице.
Лестница вела в полуподвал, внутри которого располагалось еще несколько служебных помещений, а самое главное — именно там находились туалеты.
Пары разделялись на составные части сообразно полу и расходились в разные стороны. Одна составная часть направлялась к двери с нарисованной шляпой, под которой торчала горящая сигарета, противоположная скрывалась за дверью с изображенной на ней женской туфлей.
Смотреть, как граждане
Я не стала пытаться проникать в эту комнату, не зная конкретно, что именно она собой представляет. Не подсобка — это точно. Мужчины в смокингах, а дамы в вечерних платьях не станут проводить время в помещении столярной мастерской.
Я заняла позицию, которая позволила бы увидеть, что творится внутри, если откроется дверь, и принялась ждать.
В одном из романов Сименона как-то прочла о том, что один из детективов Дворца правосудия двое суток стоял в подъезде дома, откуда велось наблюдение, и просто ждал. Вы представляете? Ни в туалет сходить, ни поесть, ни попить. Если вы думаете, что детективы ни за что получают деньги, попробуйте простоять на ногах двое суток. Потом поговорим.
Поначалу я не поняла, почему именно эта коричневая дверь привлекла мое внимание, а потом до меня дошло, что сработала интуиция. Говорят, что женщины — колдуньи, и, в общем-то, правильно говорят. Если у мужчин работают шесть чувств, то у женщин их все десять, а у особо тренированных в два раза больше. Женщины интуитивно чувствуют опасность, они видят ложь невооруженным глазом, они знают, когда стоит замолчать. Правда, как вы знаете, существуют исключения из любого правила.
Что касается настоящего момента, то я всеми клеточками своего организма чувствовала, что форпост следует организовать именно здесь. Пахло зверем. Причем жадным и хищным…
Прошло около четверти часа, пока перед коричневой дверью остановились трое молодых людей, шуршавшие белоснежными рубашками, словно ночные ежи в кустах смородины.
Я тут же, как бы случайно, оказалась рядом и сделала вид, будто пытаюсь расстегнуть замок своей сумочки.
Парни решительно открыли дверь и шагнули внутрь. Я чуть было не засунула внутрь свою голову, так распирало любопытство.
За дверью было что-то вроде небольшого предбанника, внутри которого оказалась еще одна дверь, на этот раз обитая кожей красного цвета. Возле этой двери и маячили те самые парни, за которыми я следовала по пятам и потеряла в дверях здания филармонии. Только на этот раз они были одеты в черные брюки и белые рубашки без галстуков. В руках одного из них потело что-то вроде рации с чуть выдвинутой антенной.
Черт!
Дверь закрылась прямо перед моим носом. Дальнейшее развитие событий происходило без моего созерцательного участия.
Ну хорошо. Допустим, что я не вижу того, что происходит, однако домыслить это в моих силах. Посетители приходят сюда не просто так, это точно. За той красной дверью скрывается какое-то зрелище. Что это может быть?
Обсудим варианты.
Вариант номер один — стриптиз-клуб.
Вариант номер два — подпольный тотализатор. Кикбоксеры или каратисты, что-то вроде того.