Лик Победы
Шрифт:
– Я не знал, – глухо произнес Луиджи между двумя глотками.
– Капитан, – прикрикнул Рокэ, – хотите пить – пейте, но имейте в виду, когда вы свалитесь, я своими руками отнесу вас к Клелии.
– Мы поможем, мы его разденем, – София засмеялась, показав белые зубки. Ласочка да и только!
– Так и будет! – Алва быстро ответил на поцелуй и добавил: – Видите, Луиджи, вам лучше раздеться здесь и сейчас.
Фельпец резко оттолкнул пустую бутылку и пошатнулся. С ним творилось что-то неладное. Болен? Этого еще не хватало, но тогда за какими кошками его сюда понесло?!
– Может, он
– Нам интересно, – поддержала Ариадна.
– Мы будем сидеть тихо-тихо…
– Вам обязательно надо съездить ко двору его величества Дивина и спрятаться за портьерой, – Алва поднял головку бордонки за подбородок, девица извернулась и поймала губами ласкающую ее руку. – Хотя, боюсь, вы будете разочарованы.
– Почему? – надула губки Латона. – Это так волнующе!
– С точки зрения женщины, возможно, – не стал спорить Алва, целуя Софию в плечо.
– Герцог, – не унималась бордонка, – мы вам не верим. Вы…
– Скромничаете, – выпалила Ариадна.
– Мы не умрем…
– Нет, умрем, если вы не расскажете. Умрем, умрем, умрем!..
– Вот на месте и умрем!
– Ваша немедленная смерть меня никоим образом не устраивает, – заверил Рокэ, аккуратно освобождая Софию от нижней юбки, – утром этот довод на меня вряд ли подействует, а сейчас я в вашем распоряжении.
– Тогда рассказывайте! – потребовала Латона.
– Вы любили по-гайифски? – облизнула губки Ариадна.
– О да, – засмеялся Алва, – хорош бы я был, если б не вкусил любви по-имперски. В наше время это просто неприлично. Мне было девятнадцать…
– Целых девятнадцать? – фыркнула Латона. София извернулась и царапнула соперницу, но слегка – не прерывать же столь захватывающий разговор…
– Увы, – Алва взмахнул рукой, кружевная юбка перелетела комнату и упала у двери на террасу, – после Лаик я оказался при особе фок Варзова. Он отменный вояка, но в некоторой области, гм… Придерживается весьма твердых правил. Среди его офицеров тоже не нашлось никого, кто бы меня просветил, хотя с торкскими красавицами я поладил сразу. Сударыни, если кто-то вам скажет, что у северных женщин нет темперамента, – не верьте. Темперамента у них с избытком, а вот мужчин, которые способны это оценить и выдержать пару ночей кряду…
– Но вы выдержали, – выдохнула София.
– И не только пару, – унизанная кольцами рука со знанием дела скользила по белым бедрам.
– Не отвлекайтесь, Рокэ, – вмешался Марсель, – вы обещали рассказать…
– Извольте, – рассеянно пробормотал Ворон, продолжая исследовать внутреннюю поверхность бедер корнета Кратидес. – Я приехал в Олларию, встретил одного приятеля, которому, как и мне, хотелось взять от жизни все. Мы запаслись вином и, – Алва подмигнул Латоне, – уединились. Ненадолго.
– Почему? – выдохнула «пантерка».
– Потому что пришли к выводу, что время можно проводить и приятней.
– То есть? – Марсель был пьян, они все были пьяны.
– Поехать к куртизанкам, что мы и проделали. О, это был прелестный вечер…
– И все? – разочарованно протянула Ариадна.
– Почти, – Алва нагнулся к Латоне и ловко поцеловал в губы, – иначе меня с вами бы не было. Вернее, я был бы, но не с вами. Только,
– Еще бы, – мотнула вороной гривкой Латона, – будь они хороши, вы б нас ну никогда бы не догнали.
– А мы вас догоняли? – поднял бровь Рокэ.
– Не догоняли, – внес свою лепту Марсель, – это вы сюда приплыли. И теперь мы знаем зачем!
– А раз так, – лихо выкрикнула Ариадна, – выпьем за…
– За клинки Талига! – перебила София.
Марсель с готовностью выпил и вплотную занялся доставшейся ему рыжулей. «Пантерка» честно отвечала на поцелуи, но расположиться со всеми удобствами мешали ручки кресла. Пришлось подхватить добычу на руки. До спальни было далеко, а ноги Марселя начали своевольничать. К счастью, у доходящего до пола окна обнаружилась софа. Она могла бы быть и пошире, но Валме решил, что от добра добра не ищут. Они с Ариадной чудесно устроились, но им помешали. Вернее, не им, но поросячий визг заставил Валме вздрогнуть и оторваться от разнежившейся красотки.
Визжала Клелия. Закутанная в испачканную то ли вином, то ли кровью простыню толстушка стояла в дверях, и на замурзанной рожице мешались детская обида и недетская злость.
– Иди спать, – резким голосом прикрикнула София.
В ответ прозвучало нечто нечленораздельное, и Клелия двинулась вперед. Девица отчаянно пыталась преодолеть расстояние от двери до алатского ковра, на котором расположился Алва с двумя «пантерками», но ей не везло. Сначала Клелию шарахнуло о дверной косяк, потом она все-таки шагнула вперед, но почему-то оказалась на четвереньках у стола. Попыталась подняться, но смогла лишь сесть и разреветься в голос.
Алва вздохнул и снял со своего бедра лапку Латоны.
– Прошу меня простить, возникло дело, не терпящее отлагательства.
– Возникло? – София не собиралась выпускать добычу.
– Точнее, проснулось, – Рокэ ухватил Софию за запястья, и она непостижимым образом оказалась на руках сидевшего в кресле Луиджи. – Между прочим, мое отсутствие – не повод для лени.
Ворон рывком поставил ревущую в голос толстушку на ноги, обнял за талию и выволок из комнаты. У двери он оглянулся и подмигнул то ли разочарованным девицам, то ли капитану Джильди.
Его высокопреосвященство прихлебывал остывающую пакость и записывал то, что следует сделать в первую очередь. Записывал уже не для Рокэ, для себя, чтобы потом несколько раз перечесть темно-синие строки, убедиться, что они врезались в память, и сжечь, потому что даже подушка кардинала Талига не должна знать его мыслей.
Ночь выдалась удачной, давно он не загадывал так далеко. Что-то кардинал Талига успеет сделать сам, что-то сделают Алва и Савиньяк, им идти дальше, как ему самому пришлось идти дальше Георга, Диомида, Генриха, Алваро. Трое из четверых могли оказаться на троне, но и принц Оллар, и соберано Алва, и герцог Ноймаринен предпочли оставить корону законному наследнику. Тогда они были правы, теперь это невозможно. Время Олларов уходит вместе с эпохой Скал, наступает эпоха Ветра, эпоха Воронов…