Лик в бездне(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Усеявшие утесы норы людей-ящеров встречались все реже и реже. Наконец они исчезли вовсе. Индеец не обращал на них внимания, убежденный, по-видимому, в способности Грейдона справиться с любым новым нападением чудовищ.
Человек, которого они несли, застонал, открыл глаза и заговорил. Его товарищ остановился и опустил ноги раненого на землю. Раненый встал, глядя на Грейдона с тем же изумлением, что и его товарищ. А затем, когда увидел браслет с изображением Матери Змей, — с тем же самым благоговейным страхом. Первый индеец быстро заговорил. Слишком быстро, чтобы Грейдон мог понять. Когда
— Повелитель, — сказал он, — моя жизнь — ваша.
— Куда вы направляетесь? — спросил Грейдон. Они обменялись встревоженными взглядами.
— Повелитель, мы направляемся в принадлежащее нам место, — сказал уклончиво один из них…
— Полагаю, что это так, — сказал Грейдон. — Это место — Ю-Атланчи.
Снова колебания, прежде чем он получил ответ.
— Мы идем не в город, — наконец сказал первый индеец.
Грейдон оценил их уклончивость, их нежелание дать ему прямой ответ. И ему захотелось знать, насколько далеко он может доверять их благодарности. Они не спрашивали его, откуда он пришел, зачем и кто он. Но эта сдержанность, должно быть, объяснялась вежливостью или имела какую-то другую важную причину. Во всяком случае, за ней не крылось отсутствие любопытства, поскольку было ясно, что оно сжигает индейцев.
Грейдон почувствовал, что ему не следует ожидать подобного Уважения от тех, других, кого он может встретить. Ибо он проник в Запретную Страну. Он не мог рассчитывать — по крайней мере сейчас — на помощь Матери Змей. Он был убежден, что видение дворца не было иллюзией. Доказательством тому служили указавшие ему путь трубные звуки летучих змей и его для них неприкосновенность. А она сказала, что, до того как она поможет ему, он должен добраться к ней, используя собственный ум и отвагу.
Он не сможет добраться до нее, словно беспечный дурак, вслепую войдя в Ю-Атланчи. Но где ему спрятаться до тех пор, пока он сможет произвести разведку, выработать какой-нибудь план?
— Вы, — он повернулся к раненому, он был готов к чему угодно, — сказали, что ваша жизнь принадлежит мне?
Индеец снова взял его руку, коснулся его груди и лба.
— Мне нужно проникнуть в Ю-Атланчи, — сказал Грейдон. — Но пока что я не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел. Можете вы предоставить мне какое-нибудь убежище, но так, чтобы никто не знал, что я там нахожусь? До тех пор, пока я не решу снова отправиться в путь.
— Ты смеешься над нами, могущественный Повелитель? — спросил первый индеец. — Какое зло можно причинить тому, кто носит на себе изображение Матери и владеет вот этим? — он показал на винтовку. — Нужно ли нам провожать его? Разве ты не… ее посланец? Разве те, кто служит ей, не пропустили тебя? Почему ты смеешься над нами, Повелитель?
— Я не смеюсь, — сказал Грейдон и, внимательно наблюдая за ними, добавил: — Знаете ли вы Властелина Ластру?
Лица индейцев окаменели, глаза сделались подозрительными. Грейдон понял, что эти двое ненавидят хозяина своры динозавров. Хорошо, он может сказать им еще кое-что.
— Я ищу Мать, — сказал он, — и если я не ее посланец, то, во всяком случае, служу ей. Между мной и ею стоит Ластру. Вот почему я
На лицах появилось облегчение и странный восторг. Индейцы пошептались.
— Повелитель, — сказал первый, — можешь ли ты поклясться именем Матери, — они снова поклонились браслету, — поднести его к губам и поклясться ее именем, что то, что ты сказал, — правда? Что ты не друг… не шпион… Ластру?
Грейдон поднял браслет.
— Клянусь им, — сказал он. — Пусть Мать полностью уничтожит меня, мой дух и тело, если то, что я сказал вам, — неправда.
И он поцеловал крошечную, свернувшуюся кольцами фигурку.
Индейцы снова пошептались.
— Пойдем с нами, Повелитель, — сказал тот, кто обещал свою жизнь Грейдону. — Мы отведем тебя к Повелителю Хаону. Пока мы не придем к нему, не задавай нам больше вопросов. Ты просил найти убежище от Ластру? Оно у тебя будет — если того захочет Хаон. Если он не захочет — мы уйдем вместе с тобой либо умрем вместе с тобой.
— Клянусь богом, — прикоснувшись к сердцу, сказал Грейдон, — ни вы, ни я, никто другой не смог бы сделать большего. Но я не думаю, что ваш Хаон, кто бы он ни был, рассердится на вас за то, что вы приведете меня к нему.
Он быстро вновь осмотрел раненого. Рваные и резаные раны были достаточно серьезны, но артерии и жизненно важные органы остались незатронутыми.
— Ты потерял много крови, — сказал ему Грейдон. — Думаю, лучше, если мы понесем тебя.
Однако индеец отказался.
— Путь недалек, — сказал он. — А кроме того, в клыках и когтях уродов, людей-ящеров, содержится яд. Огненная вода, которую ты налил на мои раны, сожгла большую часть этого яда, но не сожгла его полностью. Я чувствую яд, и лучше, чтобы я шел сам. Сон переходит в смерть. Огненная вода могущественного Повелителя победила этот сон и заставила меня проснуться.
— Могущественный Повелитель, — сказал первый индеец, — мой товарищ боится, что все может повториться.
Грейдон улыбнулся при этом описании йода, которым он залил раны индейца. Тем не менее приведенный довод звучал достаточно бодро. Если яд человеко-ящеров имел наркотическое воздействие, тогда (поскольку никакого нейтрализующего его действие средства у них нет) вызываемое ходьбой физическое напряжение может преодолеть отравление.
Грейдон снял повязки с наиболее глубоких ран и снова залил их йодом. По сокращению мышц он понял, что лекарство обожгло индейца.
— Хорошо, — сказал индеец, — огненная вода жжет.
— Она сжигает яд, — бодро сказал Грейдон. — Если никаких других лекарств у нас нет, будем использовать это.
— Такое лекарство есть там, куда мы идем, — сказал первый индеец. — Но если бы не твое лекарство, он бы сейчас спал глубоким сном, переходящим в смерть. А теперь давайте пойдем так быстро, как только можем.
Они снова шли по каньону. Прошли, вероятно, с милю, когда скалистые стены внезапно сблизились. Между ними осталась расщелина шириной около десяти футов, такая ровная, будто была выбита в скалах резцом. Расщелина была черна, как беззвездная ночь.