Лик в бездне(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Человек-паук выглядел озадаченным.
Следующий рисунок изображал Кона, ползущего по стене Дворца и державшего, по-видимому, Грейдона за ноги.
Он свешивался из рук Кона вниз головой.
Грейдон радостно закивал. Если с помощью щелчков можно ругаться, то Кон ругался. Он нарисовал еще одну картинку: он перепрыгивает через ветви деревьев, а сзади, схваченный за ногу, болтается Грейдон. Полностью соглашаясь, Грейдон кивнул и похлопал его по плечу. Кон выругался снова, постоял мгновение в задумчивости, затем быстро набросал себя, мечущего сверху вниз четыре стержня в голову Ластру. С безразличным
Сделав Грейдону жест следовать за ним, он вышел из тронного зала, привел его к расположенному в конце коридора балкону и умчался. Грейдон выглянул наружу. Чаша Ю-Атланчи была заполнена темнотой, солнце уже скрылось за барьером.
Он увидел огни, словно цепочки светлячков, идущих от амфитеатра к равнине.
Кто-то коснулся его руки. Рядом, держа два похожих на пальцы стержня, стоял Кон. Без единого щелчка человек-паук обхватил Грейдона рукой, перелетел через край балкона и по отвесной стене Дворца скатился вниз.
Грейдон отметил, что Кон нес его вверх тормашками, как угрожал сделать.
Это Грейдона позабавило.
Они стояли на краю огромной лестницы.
Ее ступеньки вели вниз, к лугу. Они осторожно миновали лестницу и достигли опушки деревьев. Здесь Кон снова поднял Грейдона, но не для того, чтобы тот болтался сзади, пока он скачет по ветвям.
По-прежнему таясь, человек-паук перелетал от ствола к стволу. Слышался приглушенный рокот голосов, быстро делавшийся все громче. Светлячки превратились в факелы — бледные недвижимые огни, словно замороженные лунные лучи. В их слабом свете Грейдон увидел жителей Ю-Атланчи. Мужчины и женщины потоком стремились сквозь узкий вход в громадную раковину. Здесь и там виднелись украшенные драгоценными камнями носилки. Бледный, призрачный огонь факелов не давал света, а лишь подчеркивал окружавшую их темноту.
Сделав крюк, Кон беззвучно промчался между деревьями к задней стене амфитеатра. Передав два стержня Грейдону, он крепко обхватил его и начал взбираться вверх по стене, используя те резные украшения, которые он изобразил на рисунке, но которых Грейдон в темноте видеть не мог. Они достигли вер шины.
Здесь был широкий парапет. Кон сел на него верхом, со стуком поставил Грейдона на ноги и исчез. Вскоре он вернулся, поднял Грейдона и скользнул вместе с ним в темную пустоту внизу.
Грейдон задохнулся. Потом их полет закончился так внезапно, что у него лязгнули зубы. Вокруг было почти темно. От возвышавшейся за спиной опаловой стены отражался свет звезд. По одной из вертикально шедших вдоль стены планок Кон скользнул вниз. Грейдону захотелось знать, как, черт возьми, человек-паук собирается скользнуть обратно вверх, держа к тому же в руке его, Грейдона.
Он огляделся. Они находились на самом верхнем ярусе каменных сидений.
Перед сиденьями был огораживающий их трехфутовый парапет.
Невдалеке внизу Грейдон расслышал шелест, шепот и приглушенный смех.
Кон взял его за плечо, оттащил от сиденья и пригнул вниз за парапетом.
Согнувшись там, он сел рядом с Грейдоном и бросил украдкой взгляд поверх парапета.
Над западными горами появилось слабое серебряное сияние. Оно делалось ярче.
Шепот внизу смолк. Между двумя возвышавшимися над башнями пиками внезапно показалась мерцающая
Точка превратилась в ручеек серебряного пламени.
Мужской голос, вибрировавший баритоном, начал песнопение, ему ответил, подхватив следующие строфы, невидимый хор.
По мере того как поднималась луна, песнопение делалось все громче.
За спиной Грейдона сперва бегущими искрами, потом в неуклонно усиливающемся темпе разгорелось опаловое свечение, громадная раковина начала сиять все ярче и ярче по мере того, как луна выскальзывала из каменных пальцев горных пиков.
Праздник Созидателей снов начался.
Песнопение кончилось. Свет поднявшейся луны падал на амфитеатр, заполнял пространство между его стенами. Ритм свечения стен убыстрился, раковина превратилась в светящийся опал, а в опале — вкрапления голубых и многоцветных, лучистых, как звезды, точек. Точка испускала потоки лучей.
Лучи встретились, пересеклись в центре амфитеатра. Из них соткалась протянувшаяся от края до края амфитеатра паутина. Эта сотканная из лучей паутина неуклонно делалась все плотнее. На ней начали вырисовываться силуэты голов собравшихся, силуэты множества расположенных внизу ярусов.
Началось новое песнопение. На противоположной стороне, невысоко над раковиноподобными створками, образующими вход в здание, появилась серебряная светящаяся точка. Точка увеличилась, превратилась в маленькую луну, точную копию плывущего по небу светила. Рядом с ней засияли еще три. Лучи их поползли, коснулись светящейся паутины и легли на нее.
Паутина сделалась теперь чем-то вроде занавеса, прозрачного, но материального.
Внезапно, светя сквозь занавес, высоко на противоположной стороне раковины, там, где не вся стена была залита лунным светом, в полутьме вспыхнула новая, больше настоящей луна. На сверкавшем диске виднелась голова женщины. Она принадлежала Старой Расе. Голову женщины окружал серебряный ореол. Ее лицо было поистине неземной красоты. Глаза ее были закрыты, казалось, она спала.
Созидательница снов!
Она находилась, как понял Грейдон, в широком алькове в нише, но сидела она или стояла, он бы сказать не мог. Тело ее различить было невозможно. Окружавший ее прекрасную голову ореол запульсировал и вырос, растворился в его сиянии, превратившись в туман на его фоне. Песнопение взлетело почти до крика и оборвалось на высокой ноте.
Что-то понеслось в сторону от светила, что-то, не имевшее ни формы, ни очертания, воспринимаемое каким-то иным чувством, не зрением. Оно ударило в паутину. Занавес под ударом задрожал и внезапно преобразился — это была уже не паутина, но сотканный из лучей занавес! Грейдон видел космическое пространство, заглянул в пустоту, находящуюся за пределами нашей Вселенной.
Он видел нечто бесформенное, несущееся сквозь пустоту со скоростью, в тысячи раз превышавшей скорость света, и знал это, поскольку это знала Созидательница снов, знал, что это — ее мысль. Следя за ней, он почувствовал, как что-то похожее на окоченевший палец, холодный как холод космического пространства, зондирует его мозг. Оно проникало все дальше, в непостижимую бесконечность.
Оно остановилось и превратилось в громадную Галактику, спиральную, как звездный водоворот туманности Андромеды.