Лики огня
Шрифт:
Посол удивленно поднял брови, отчего на лбу появились глубокие морщины.
– И вы теперь не знаете, где они находятся? – Первый Министр пожал плечами и тяжело вздохнул.
– Мы подозревали, что они скрываются здесь, в столице. Но у нас нет прямых доказательств.
– Очень плохо, – с сожалением отозвался Фаркухар. – Это усложнит нашу работу, но мы постараемся прийти с вами к соглашению, даже не смотря на отсутствие этих видных обирратов.
Трафид и его министры после речи посла не стали выглядеть более воодушевленными.
– Да, –
– Знаете, – предложил Кирк, – было бы неплохо посетить святые места обирратов, чтобы взглянуть на них. Хотелось бы посмотреть и на священных животных, которые...
– В этом нет необходимости, – отрезал Фаркухар, а затем слащаво улыбнулся.
"Видимо, я украл, посол, твою идею", – подумал капитан.
– Мне тоже хотелось бы увидеть эти места, – продолжал Фаркухар. – Но я не думаю, что Первый Министр будет счастлив, если мы потревожим священных животных.
– Напротив, – ответил Трафид, – если вы прибыли, чтобы помочь нам, то вы должны воочию познакомиться со всем, что мы считаем своими святынями. Я отдам необходимые распоряжения, чтобы вам показали и святые места обирратов, и священных животных.
Только маленькие пунцовые пятнышки на щеках Фаркухара выдавали его крайнее раздражение.
Посол вновь приставил два растопыренных пальца к своему виску и пробубнил:
– Как вам будет угодно, Первый Министр.
Кэрол Маркус подсаживала к огонь-цветкам другие растения. Внезапно шестым чувством она ощутила чье-то присутствие. Повернув голову, Кэрол увидела стоящего у входа в сад мистера Спока.
Собрав все свое самообладание, она спросила:
– И долго вы здесь стоите?
Вулканец пожал плечами. На его родине этот жест означал гораздо больше чувств и эмоций, чем у землян.
– Совсем недолго, – ответил он, с любопытством обозревая небольшую плантацию.
Было заметно, как задрожали ноздри вулканца, втягивая в себя причудливую смесь ароматов, которые источали опытные растения. Но ради красот ли ботанического сада пришел сюда Спок? Или из-за Кэрол? Может, несмотря на все ухищрения, ему стала известна правда о Дэвиде? Вид вулканца не помогал Кэрол ответить ни на один вопрос. Она где-то слышала, что вулканцы вообще не склонны открывать свои души и мысли.
Разумеется, Кэрол не могла ничего напрямую узнать у Спока, но и выдержать мучительное молчание ей было тоже не под силу. Поэтому она, в конце концов, спросила:
– Я слышала, вы достигли больших успехов в "Джи-Семь".
– Ну, не таких уж и больших и не так быстро, как я надеялся, – последовал ответ. Затем указал на пресловутые клингонские цветы. – А вы?
Кэрол кисло улыбнулась.
– Работаем. Выращиваем образцы, которые смогли бы сравниться с огонь-цветами в выносливости.
Некоторое время Спок внимательно рассматривал клингонские растения, нюхал их и трогал руками. На его лице появилась гримаса неудовольствия.
– Спасибо, – сухо поблагодарил
Настала очередь хозяйки плантации пожать плечами.
– Всегда к вашим услугам, – ответила она, хотя это было полной не правдой.
Когда Спок исчез за воротами сада, Кэрол тяжело вздохнула и заплакала. Кажется, ее секрет все еще оставался тайной.
С детской игровой площадки куполообразные строения колонии казались жемчужинками, разбросанными по желтоватой скатерти. А исследовательский корпус, заметил Дэвид, напоминал самую большую жемчужину. Мальчик решил, что его мать сейчас находится именно там, если, конечно, не в своем саду.
Дэвид хотел понять, чем занимается его мать, доктор Будро и остальные колонисты. Конечно же, сейчас в лаборатории мистер Спок беседует с доктором. Мать говорила, что они не отходят от прибора "Джи-Семь" уже неделю, с тех пор, как "Энтерпрайз" покинул Бету Канзандии. Мистер Спок все надеется найти в приборе недостатки, но доктор Будро сильно сомневается, что в "Джи-Семь" есть вообще какие-нибудь недостатки.
Все это пугало и смущало мальчика, но было очень важно для его матери. Дэвид это понимал и хотел во всем разобраться. Иногда он приходил к матери в лабораторию и слушал, с какими проблемами она сталкивается и как пытается их разрешить. Сегодня Дэвид не пошел к матери, потому что избегал мистера Спока так же, как старался не встречаться с другими членами экипажа "Энтерпрайза".
Единственным исключением стал доктор Маккой. Мать так и не объяснила Дэвиду, зачем это нужно было делать. "По-моему, – подумал мальчик, – она и сама точно не знает". Но Кэрол просила сына об этом снова и снова, пока Дэвид не проникся мыслью, что, действительно, очень важно не встречаться ни с кем из команды корабля, кроме доктора Маккоя.
– Эй, Маркус!
Повернувшись, мальчик увидел Риордана, который сидел на самой вершине многоступенчатой карусели, стоящей недалеко от Дэвида. Пфеффер и Ван кружились на более низком ярусе, а Медфорд и Гарсия весело перекидывались большим разрисованным мячом.
– Опять мечтаешь? О чем? Как ты улетел отсюда на много миль? – громко усмехнулся Риордан.
Дэвид ничего не ответил. Он просто перебрался выше по ступенькам большой пластиковой пирамиды и уселся на самых верхних качелях, чтобы быть выше всех ребят.
– Мой отец говорил, что мечтатели вроде тебя так никуда и не попадут, – добавил Пфеффер, на всякий случай взглянув на Риордана. – Он сказал, что так они могут промечтать всю свою жизнь.
– Послушай-ка меня, – тихо произнес ему Риордан.
Нижняя карусель остановилась, и старший мальчик стал что-то негромко рассказывать Пфефферу. От холода изо рта Риордана при каждом слове вырывались белые клубы пара.
После случая у расщелины ребята стали еще чаще насмехаться над Дэвидом. Ему вдруг показалось, что Риордан явственно произнес: ".., отца.., нет отца..."