Лики

Милькин Максим

Человек с бакенбардами спустился вниз от ужасающей Уайтчепел-роуд и достиг небольшой дороги Гринфилд, соединяющей Филдгейт-стрит и дорогу Коммершиал. Затем подошёл к трёхэтажному жилому дому из красного кирпича, в окнах которого, чуть выглядывая из за штор, на незнакомца смотрели жильцы. Физиономии их выражали осуждение, страх, в некоторых квартирах гас свет. Не повезло этим бедолагам жить прямо над местом, куда стекаются преступники различных группировок дабы выпить, насладиться покером, совершить сделку, а также закупиться всем необходимым. Этот чудесный клуб имел название «Ликорис», в честь пёстрого красного цветка, вход туда был доступен не каждому.

По левую сторону от парадного входа

с лестницей в жилой дом, располагалась железная дверь с небольшим окошком, которое можно было открыть с обратной стороны. На ней был нарисован логотип клуба – цветок с закручивающимися вниз лепестками, посреди которого находился череп. От растения вверх отходили продолговатые стручки с шариками на конце.

Мужчина подошёл к двери, после чего дважды постучал, одновременно проверяя наручные часы. Спустя пару секунд окошко открылось, оттуда показались два серых глаза местного громилы, готового сделать отбивную из всех непрошенных.

– Зацветёт. – сказал кодовое слово человек в цилиндре.

Голос путника был басистый, слегка прокуренный, но совсем не как у отъявленного негодяя. Скорее его тон имел мужественные героические нотки, отражал отсутствие надменности, показывал простое отношение к жизни.

После кодового слова послышался звук отодвигания перегородки, стоящий по ту сторону почти безволосый громила с рассечённой бровью открыл дверь. Затем этот охранник уселся на покосившийся деревянный стул в углу комнатки, пропуская гостя вперёд. Мужчина оказался в небольшом узком помещении с одним лишь подсвечником на стене. Сняв цилиндр, начал спускаться по выстланной пыльным бардовым ковром лестнице. Гость был здесь столько раз, что наизусть запомнил громкость скрипа каждой ступеньки. Года шли, лидеры преступного мира менялись, а грёбаный скрип оставался прежним. Впрочем, это грело душу.

Один пролёт и перед взором предстал «Ликорис» во всей своей красе. Освещение было приглушённое камерное. Слева находилась барная стойка с импортной выпивкой, сотни стеклянный бутылок отражали свет винтажных канделябров. Этот чарующий свет рассеивался в клубнях табачного дыма. Слева – роскошный бильярдный стол, прямо сейчас двое участников клуба в голубых жилетах играли партию, мастерски обращаясь с киями. Разноцветные пронумерованные шары катались по зелёному бархату и падали в лунки. Пол выложен досками из тёмного дерева, по бокам от пары остроугольных кирпичных колонн стояли небольшие папоротники с резными листьями. За баром и бильярдом были роскошные мягкие диваны, на которых разместились бандиты. Они выпивали вместе, курили сигары, особые эстеты наслаждались трубками. Шутили, ржали, обсуждали недавние события по типу: кто кого грохнул, какие новые персоны появились в их кругах, с кого можно поиметь бабла на этом свете. Некоторые совершали обмен плотно запакованных товаров, в дальнем углу вообще вкалывали себе какую-то дрянь. Территория «Ликориса» нейтральная, переделки между группировками здесь под запретом. Разборки – дело улиц, а здесь только дипломатия с отдыхом. Глоток свежего воздуха среди пучины дерьма, в которую погряз город.

Неподалёку находился длинный стол, где лежала стопочка ежедневных газет «Ликорис». Газеты были тонкие, на несколько страниц, но информация в них содержалась весьма полезная – список людей, за убийство которых можно получить награду. Слева направо в таблицу заносились: имя, вознаграждение, а также тот, к кому обращаться за выплатой фунтов. Перечень жертв начинался с самой высокой суммы, заканчивался мелкими сошками на последних страницах. Частенько люди самых разных кланов подрабатывали охотой за головами, но были и те члены клуба, которые работали сами на себя. Их не интересовало выполнение приказов вышестоящих лиц, головорезы жили только за счёт

устранения людей из перечня. Причём запрещалось назначать награду за голову того, кто состоит в каком-либо клане. Иначе вся экономика преступного мира, их нейтралитет рухнули бы мигом. Поэтому простые наёмники без босса за спиной рискуют сами быть внесёнными внутрь таблицы, это побуждает их присоединяться к семьям. Также человек из списка жертв не может претендовать на награду, ведь сам является изгоем криминального мира.

Посетитель подошёл к сидящему за дубовым столом полному лысому человеку лет пятидесяти пяти. На его макушке виднелись пигментные розоватые пятна, толстые, как сардельки пальцы украшало множество колец. Рубины с сапфирами, обёрнутые золотом, переливались при таком освещении. На значительно расстоянии от сидящего улавливался дорогой древесно-лимонный аромат одеколона. Мужчина был одет в бледно-бежевую полосатую рубашку, рукава закатаны на массивных руках. Нос маленький, выделяющиеся скулы. Голубые глаза, один из которых чуть косился в сторону, излучали доброту да лёгкость. Из всех собравшихся здесь этот гость выглядел безобиднее всего, хотя нотка чего-то дикого, отчуждённого от приличного общества отражалась от этих небольших глаз. Казалось, будто они стеклянные, ненастоящие. Но кто именно скрывается за ними прочесть было очень сложно.

– Артур, ты ли это? Вот так радость увидеть тебя здесь! – приподнял тонкие брови толстяк, широко улыбаясь.

– Взаимно, Жорж. – ответил посетитель всё таким же чуть прокуренным голосом, слегка улыбаясь давнему знакомому.

– Какими судьбами заглянул? Ты присаживайся, присаживайся, родной! Виски будешь? Первоклассный! – на слове «первоклассный» толстяк хлопнул в ладони да так, что кольца звякнули друг о друга.

– Хотел бы, но я здесь по делам Мендельсонов. – вздохнул путник, почёсывая затылок и оглядываясь по сторонам в поисках кого-то. – Поручили мне одного паршивца припугнуть, уже какой месяц не платит.

– Что за паршивец? – поинтересовался Жорж, разрезая свою толстую кубинскую сигару специальной гильотиной.

Шляпка сигары ударилась о стол, после чего знакомый достал из кармана серых брюк коробок с толстыми кедровыми спичками. Сидящий чиркнул спичкой, серная головка загорелась, можно было прогревать табачное изделие.

– Да этот, как его…Дэйв. Дэйв Бригл. – ответил Артур. – Знаком с ним не был, но видимо свободных людей не нашлось. Внешность знаю, да и босс в поручении написал, что персонаж этот здесь по вечерам обитает.

– А, Дэйви! – вспомнил лысый, изображая специально звонкий наивный голос. – Да-да-да, знаю такого. Помню, когда тот ещё под стол ходил. Опиумом и другой парашей сопляк торгует, Мендельсон ещё его отца под крылом держал во время войны опиумной. Много бабок они тогда сколотили, много…И всё-таки бабки бабками, а будь моя воля, я бы запретил торговать дурью! Эта зараза однажды убьёт нацию…

– А что у них пошло не так? – спросил молодой, барабаня по спинке дивана пальцами.

Перед тем, как ответить на вопрос, собеседник сделал для прогрева пару быстрых вдохов пряной ароматной сигары, после чего один глубокий для удовольствия.

– Да умер его отец, сам подсел на эту дрянь и загубил себя пару лет назад. Конторы по производству дерьма перешли к сынишке, он пару лет добросовестно исполнял, а потом…

– …А потом зажрался и решил не платить. – подытожил человек с бакенбардами. – Ну понятно. Ладно, я пойду найду ушлёпка, потом может отдохнём. Ты же не уходишь ещё?

– Нет, у меня выходной сегодня, могу позволить. Эх, Альберта только не хватает. Любили мы вместе тут собираться, помнишь?

– Да как такое забыть… – помрачнел молодой человек, вжавшись в трость. Его окутали болезненные воспоминания.