Ликует форвард на бегу СИ)
Шрифт:
— Я вас у машины подожду.
Глава 19
1969 год. Москва. Август.
На выезд в Минск Данила не попал. Бесков посоветовался с доктором команды и решил таки поберечь своего центрфорварда. Константин Иванович вообще в последнее время здорово изменился: стал, гм…человечнее что ли, мягче? По крайней мере, внешне. Нет, диктаторские замашки Барина никуда не делись и облаять он мог любого, скорее, он вынужденно временно усмирил свой
В итоге, без основного ударного нападающего, москвичи совершенно неожиданно уступили своим белорусским одноклубникам. В самом конце матча, когда, казалось, дело плавно шло к ничьей, полузащитник хозяев Евгений Толейко после подачи с фланга вдруг взял, да и пробил головой неотразимо в дальний угол ворот Баужи метров с пяти и Йонас ничем не смог помочь своей команде. 0–1
— Мы в поезде из купе боялись даже нос высунуть, — возбужденно рассказывал Мельнику Володька Эштреков. — Иваныч по коридору идет-идет, потом остановится, да по закрытой двери вдруг ка-ак даст со всего размаху кулаком: «Что попрятались, как мыши, хвосты поджали?» Постоит, послушает минуту-другую и дальше идет. И так всю дорогу! Взад — вперед!
— Во, дела! — тихонько присвистнул Данила и зябко поежился. — Не хотел бы я Бесу под горячую руку снова попасть.
— А когда это тебе прилететь успело? — изумился Юрка Семин. Он тоже сидел в комнате Мельника на пустующей кровати Ривелино, поджав под себя одну ногу. — Ты ведь, Малой, здесь припухал, в Минск с нами не ездил.
— Да в центральный совет «Динамо» недавно вызывали, — нехотя сказал Данила.
— Что, к самому Куприянову?! — обалдело вытаращился на него Юрка. — Врешь!
— Какое там, — безнадежно махнул рукой Мельник. — Я сдуру в высоту прыгнул больше, чем нужно, вот тренеры тамошние возбудились не на шутку и потребовали, чтобы я к ним немедленно заниматься перешел. Ну а Бесков, разумеется, уперся и послал всех — далеко и надолго. Так, как он умеет, не вам рассказывать. Пришлось в совете разбираться.
— Погоди, — удивился Эштреков. — Как тебя к ним вообще занесло-то? Ну, к прыгунам этим. Ой, темнишь ты что-то, паря, ой, темнишь!
— Во-во, колись, Малой! — поддержал его Семин. — Где мы, а где они. Нет, я, конечно Брумеля и других прыгунов видел здесь, в Новогорске, но только издали. У них, как говорится, своя свадьба, у нас — своя.
Мельник слегка покраснел. И с видимой неохотой признался:
— Я с девушкой теперь встречаюсь. Она из легкоатлеток динамовских — как раз в высоту прыгает. Ну, вот один раз решил над ней подшутить и тоже прыгнул. Так, как американец один прыгает. У нас-то все больше другим способом принято, «перекидным». А Татьяна захотела, чтобы я ее тренеру это умение показал. Ну, в порядке развития что ли. Решила, что так сможет вперед рвануть в своей
— Вот ты, пижон! — жизнерадостно заржали одноклубники. — Нашел, где понтоваться.
— Да я уже и сам все понял, — вяло отмахнулся Данила. — Хорош смеяться!
— Так на чем сошлись в итоге? — Юрка вытер рукавом футболки слезы на глазах. — Ты с нами или с ними?
— Где-то посередине, — выдавил Мельник. — Хотят еще раз за мной понаблюдать. Сейчас из-за травмы я им не слишком интересен, но вот потом… Там у них, говорят, Брумель травмировался, то да се…
— Так чего ты переживаешь-то? — вскинулся Володька. — Сбей им планку несколько раз, изобрази, будто тогда все дуриком вышло и вся недолга.
— Думал уже так поступить, — вздохнул Данила. — Боюсь, не поверят. Там такая штука вышла…ладно, долго объяснять. Да и не суть. В общем, если коротко, слишком высоко улетел. И на случайность такие результаты хрен спишешь.
— Вечно у тебя все не как у людей, — неодобрительно покачал головой Семин. И вдруг спохватился. — Кстати, мужики, который час, а?
— Половина одиннадцатого.
— Ох ты ж, черт, мне ведь в роддом надо позвонить, — подлетел, точно ужаленный, Юрка. — Любаню мою ведь вчера «скорая» увезла, говорят, со дня на день родить должна!
— Беги-беги, молодой папашка, — по-доброму улыбнулся Володя унесшемуся приятелю. И крикнул уже вслед. — Привет от нас передать не забудь! Ох, чую, скоро попьем шампусика за юркиного первенца! — Эштреков довольно потер руки. — Ты-то, Малой, не надумал еще в ЗАГС сходить?
— Что я тебе плохого сделал? — ухмыльнулся Данила. — Не, мне пока и так хорошо. Сам подумай, вот, к примеру, у тебя рупь сейчас есть?
— Ну, — Володя глядел непонимающе. — В комнате, в кошельке, наверное, даже больше лежит. А тебе зачем?
— Вот! — удовлетворенно кивнул Мельник. — А с женой у тебя, считай, не рубль в кармане, а всего лишь полтинник.
— Эк, куда завернул! — засмеялся Эштреков. — Философ прям.
— А то! Платон и Цицерон в одном флаконе, не хухры-мухры!
— Малой, — вдруг вырос на пороге комнаты Голодец. — Напомни-ка мне, что за вратарей ты Маслову сватал?
— Вратарей? — Данила наморщил лоб. Очень уж неожиданно появился тренер, трудно было так сходу переключиться на другую тему разговора. — А, точно, говорили как-то. Пильгуй, Дегтерев, Прохоров.
— Прохоров, — повторил Адамас Соломонович последнюю из названных фамилий и исчез также молниеносно, как и пришел.
— Чего это он, а? — Володя ошарашено посмотрел на одноклубника.
— А хрен его знает, — равнодушно пожал плечами Данила. — Видать, опять что-то с Иванычем крутят-вертят.
— Получается, на Яшине окончательно крест поставили, раз вопрос с новым голкипером встал, — задумался Эштреков. — И Баужа в качестве основного их ни фига не устраивает.
— Получается, так.