Ликует форвард на бегу СИ)
Шрифт:
— Но мы же понимаем, товарищи, что на самом деле футбол явился лишь предлогом, — важно вещал Валерка, размахивая густо исписанными тетрадными листками.
— Смотри-ка, подготовился по-полной, — шепнул на ухо Даниле Эштреков. — Небось, всю ночь готовился. Настоящий второй том «Мертвых душ» накатал!
— А ну, цыц у меня! — негромко прикрикнул на них Голодец, сидевший сзади.
— … Так вот, основная причина конфликта между этими странами заключается в том, что население Сальвадора страдает из-за нехватки земли, которую подмяли под себя местные крупные помещики, — сделал скорбное лицо Зыков. — Не дают, понимаешь, продыху простому работяге
— Анекдот про Гондурас, кстати, знаешь? — Мельник тихонько подтолкнул в бок Володьку. — Слушай: встречаются как-то Петька и Василий Иванович. Петька, значит, говорит: «Василь Иваныч, что-то меня Гондурас беспокоит…» — Эштреков придушенно всхлипнул, пытаясь сдержать рвущийся наружу хохот.
— Малой, зараза, прибью! — рассерженно прошипел Голодец и отвесил Даниле легкий подзатыльник. — Нашел время для своих смеху…чков!
— Потом дорасскажу, — спрятал улыбку Мельник.
— … И вот поэтому, товарищи, мы с уверенностью можем говорить, что в данном конкретном случае, наш любимый футбол стал лишь предлогом для кровавых столкновений! — закруглился, наконец, Валерка. — Вопросы у кого-нибудь имеются? Нет? Тогда будем считать мероприятие завершенным.
— Особо не разбредаемся, — поднялся со своего места и громко сказал Адамас Соломонович. — Сейчас пятнадцать минут перерыв, а потом в комнату для теоретических занятий!
— Бля-я! — прокатился мученический стон.
— Разговорчики! — Голодец окинул футболистов строгим взглядом. — Кому тут что-то не нравится?
— Все нравится, — обреченно сказал Маслов и подтолкнул к выходу Аничкина. — Витька, дернули по-быстрому на перекур.
— Малой, — придержал Данилу за руку Ларин. — Совсем забыл сказать, тебя там на входе девица ждет. Не знаю, правда, там она еще или нет. Прости, из головы вылетело.
— Какая еще девица? — насторожился Мельник. После злосчастной прыжковой эпопеи Танюха как сквозь землю провалилась и в квартире парня не появлялась. А тот, будучи зол на нее, сам даже и не пытался разыскать подружку. В этом деле лучше подходить ко всему с холодной головой.
— Да я-то откуда знаю? — удивился Ларин. Потер лоб. — Мордашка вроде знакомая, а кто она есть точно…не, не скажу, хоть убей. Их тут постоянно целые табуны бродят, сам знаешь.
— Ладно, разберемся, — пробормотал Данила и быстрым шагом двинулся по направлению к лестнице, ведущей на первый этаж. Вышел на улицу, остановился на крыльце и огляделся по сторонам. Странное дело, никаких девушек, которым потенциально он мог понадобиться, в поле зрения не наблюдалось. Мельник постоял пару минут, а потом решил плюнуть и забить на это дело. Кому надо — сами обозначатся, не баре!
— … Мышление! — Константин Иванович прошелся перед доской с макетом футбольного поля. — Все время перестраивайте свое мышление! Мне не нужна дисциплинированная посредственность. Вы должны быть готовы к тому, что вы не аутсайдеры, а фавориты. В любом — Бесков остановился и полоснул игроков острым взглядом исподлобья. — Подчеркиваю: в любом матче вы должны играть с позиции силы. Пускай соперник подстраивается под вас. Поэтому, в игре с ленинградским «Зенитом» будем исходить из следующих моментов…
— Ну что, встретились? — Долбоносов смотрел на Данилу с любопытством. Они только что вышли из зала для теоретических занятий и остановились в небольшом холле и кадки с фикусом.
—
— Беда, — протянул Володя. — Так-то красивая. Черт, где ж я ее видел? Слушай, может быть, я что и путаю, но сдается, она из легкоатлеток.
— Брюнетка, — задал наводящий вопрос Мельник. — Стрижка короткая, каре. Высокая, длинноногая…зараза!
— Не, — открестился Долбоносов. — Та, что тебя спрашивала, блондинка была.
— Вот те раз, — искренне удивился Данила. — Что-то я таких и не припомню совсем. Брюнетка, шатенка — этих помню. Блондинка? Даже на ум ничего так сразу и не приходит.
— Не мудрено, — засмеялся Володя. — Они за тобой такими толпами бегают, что, наверняка, сливаются уже перед глазами. Прав я? Да ты не красней, что тут такого особенного, все мы через это прошли. Поклонницы, старик, они такие.
— Ладно, пошли лучше на обед, философ, — пробурчал недовольно Мельник. — После выноса мозга Иванычем надо подкинуть что-нибудь в топочку, — Данила ладонью постучал себя легонько по животу. — Знаешь, говорят, что сладкое подпитывает мозг. А сегодня ведь повара как раз обещали пирожки с клубникой.
— И как ты только не полнеешь? — с завистью поинтересовался одноклубник. — Тут только на жратву взглянешь и уже плюс килограмм, а с тебя, как с гуся вода.
— Меньше пива надо с Генкой и Лариным хлестать, — назидательно сказал Мельник. — Одно дело после матча бутылочку пропустить, другое — как вы — ящиками. С него и набираете.
— Врешь! — не поверил товарищ.
— Вольному — воля, — пожал плечами Данила.
— Малой, вот ты где! А я уже с ног сбился, пока тебя отыскал, — форвард с тоской оглянулся. Ну вот что за день сегодня такой, никакого покоя. Теперь вот комендант базы нарисовался, хрен сотрешь. Ему-то что надо? — Только что звонили, просили передать, что тебя завтра ждут на Петровке. Колись, паразит, что ты опять натворил?
Глава 20
1969 год. Август. Москва
— Уф, ну и побегали сегодня! — Данила устало откинулся в кресле. Нападающий после проведенного матча сидел бледный, со впалыми щеками. Сил он отдал много, выложился до донышка. Зато желанной наградой стала крупная победа «Динамо» над ленинградским «Зенитом». Пусть хоть так, но чуточку реабилитировались перед своими болельщиками.
А их нынче на стадион пришло после фиаско в Минске немного, всего тысяч двенадцать — пятнадцать. Посмотришь, как выплескиваются людские волны из метро и подъезжающих автобусов и кажется, что народу тьма тьмущая. Настоящий безбрежный океан. А рассядутся все по своим местам — глядь, трибуны-то полупустые! Нет, кучкуются, конечно, зрители, но отдельными, разрозненными кустами-компаниями. И внутри огромной чаши стадиона они словно капля в море. Хотя, может еще и жара повлияла — в Москве сегодня на солнышке термометры показывали уверенный тридцатник.
Куйбышевский рефери Владимир Татаржицкий — высокий, статный, с выправкой офицера-гвардейца, с серьезным и важным видом достал из кармашка монетку и повернулся к капитану «Зенита» Бурчалкину:
— Выбирайте сторону. — Что ж, все законно, ленинградцы сегодня гости.
— Не тяни кота за хвост, Выручалкин[1], — в шутку подколол коллегу Рябов, заметив, что тот колеблется. Сегодня именно Жорка вывел на игру динамовцев с широкой капитанской повязкой на рукаве. — Тут всего два варианта. Бери любой — не ошибешься.