Ликвидация безграмотности
Шрифт:
Выйдя на улицу, они с удивлением обнаружили, что, пока шел фильм, прошел сильный дождь. Всюду были лужи, с деревьев капало.
— Ты иди домой, мы еще погуляем, — сказал Сашка братану.
Тот стал ныть, что хочет побыть с ними.
— Иди, иначе больше не пойдешь. Мы скоро.
Братан понуро поплелся домой.
Сашка с Катей медленно шли по улице. Затем они вошли в темный переулок.
Остановились у ограды детского садика. Сашка осмотрелся. Вокруг никого.
— Строг ты с братиком, — сказала Катя.
— Ничего,
— Это была она? — спросила Катя.
— Кто?
— Наташа. Кажется, так ты ее называл?
— Какая Наташа?
— Зачем ты притворяешься, разве ты не понимаешь, о ком я?
— Я не знаю, кого ты имеешь в виду.
— Ту, которая на тебя и на меня посмотрела. Чуть не испепелила взглядом.
— Так уж и «испепелила».
— Так это была она?
— Она.
— Красивая. А кто это с ней?
— Парень из десятого.
— Дак, у тебя есть соперник?
— Похоже, — сказал Сашка и обнял Катю.
Они поцеловались. Сашка ощутил, что Катя как-то по особенному прижимается к нему. Всем телом. Он чувствовал ее груди, живот, бедра, колени.
«Словно лиана», — подумалось Сашке. Но ему это понравилось. То, как она прижималась. Ему хотелось только одного — повалить ее прямо здесь, на молодую траву. Но после дождя было так сыро, что об этом можно было только мечтать.
— Катя, Катенька, — шептал он, лаская ладонями ее бедра.
— Саша, Сашенька, — услышал он ее голос.
— Милая, милая, — говорил он, трогая через одежду бугорок ее лона.
Она совершенно не отталкивала его. Сашка чувствовал, что она готова на все.
Но как? И тут он вспомнил, что Петька говорил как-то про то, как он овладел Ольгой из десятого. Он рассказывал, что совершил это стоя. При этом вроде бы он заставил девушку нагнуться, а сам пристроился сзади. Сашке эта сцена казалась ужасной, как можно ставить девушку в такую неприличную позу?
Но получалось, что сейчас, когда лечь невозможно, но и терпеть нет сил, нужно попробовать Петькин способ. И Сашка решился.
— Повернись, пожалуйста, — проговорил он, помогая ей.
Катя удивленно посмотрела на него, но повернулась к нему спиной. Сашка успел заметить, что ее лицо было словно искажено какой-то болью. Что это? Теперь он стал обнимать ее сзади, он властно сжал ее груди через платье, стал целовать ее в шею, в плечо и несказанно удивился тому, что ее попка вдруг вжалась в него. Своим напряженным органом он ощутил упругость ее полушарий и жадно скользнул ладонями вниз по ее телу. Вниз, вниз.
И вверх. Сминая, увлекая к животу подол ее платья.
Под ладонями шуршал капрон ее колготок, его пальцы были уже на ее талии, а колготки все не кончались. Да как же их снимать! И вдруг случилось чудо.
— Подожди, я сама, — сказала Катя.
Сколько раз он слышал от пацанов, что девушка может сказать такие слова!
«Я сама». Нет, он не верил,
И он отпустил Катю, а она, чуток отодвинувшись от него, залезла руками куда-то к себе чуть ли не грудь (так вот, аж где резинка ее колготок!), она что-то там ухватила и одним движением спустила колготки и трусики до самых колен. Сашке казалось, что это происходит не с ним.
Словно это не он. Сашка обнял Катю, прижался к ней. Теперь под его пальцами было ее совершенно голое тело. Он жадно ласкал ее ноги выше колен, трогал волосики лона. Самым кончиком указательного пальца он тронул ее заветную щелочку. Какая она была влажная! Да она хочет, она ждет его!
И, как продолжение чуда, он провел ладонью по ее спине, он почти не нажимал, но Катя стала нагибаться вперед. Сама! Он лишь как бы намекнул ей, чего ему хочется. И она послушно нагнулась! И если бы только это! Она сказала…
Нет, это было выше всех его фантазий! То, что она сказала.
— Давай, — прошептала она.
И Сашка стал торопливо расстегивать брюки. Словно боялся опоздать.
Затем он завернул Кате на спину ее платье, и теперь прямо перед ним белела ее совершенно голая, округлая попка. Его визита явно ждали.
Он вынул на свет божий своего напряженного дружка и направил его вперед.
Туда, в темноту между ее ягодичками. Прикосновение к ее голому телу было, как ожог. Но Сашка продолжал продвигать свое достояние вперед, кажется, что он взял низковато, но Катя пришла ему на помощь и сделала неуловимое движение задом, так, что он понял, что попал в цель. Вот так, сразу!
То, что у него так долго не получалось с Наташей, произошло легко и просто.
Он входил в девушку, и это ощущение описать невозможно. Он овладевал ею.
Впервые!
Овладевал!
Он был в ней!
Ее пещерка встречала его тесным входом, но он легко одолевал эту тесноту.
Он двинулся вперед насколько было возможно, и Катя тихо застонала.
И Сашка задвигался. Вперед-назад. Вперед-назад. Катя едва стояла на ногах от его сильных толчков. Наверное, она не падала потому, что держалась руками за изгородь. А еще Сашка крепко держал ее чуть ниже талии.
Он уже не думал, что эта поза некрасивая. Он овладел Катей и это было главное. Как во сне он слышал ее сдавленные стоны, он смог еще сообразить, что приближается кульминация и прошептал:
— Катенька! Милая! Катя, можно, я — в тебя?
— Да! Да! Да! — застонала она в ответ.
И он взорвался. Он проник в нее, насколько мог, и там, в глубине ее тайны, началось его извержение. Сладостное, судорожное, бесконтрольное. Он стонал и умирал. Он всхлипывал и рычал. Кажется, и Кате было хорошо. Но Сашка не был в этом уверен. Он думал только о себе. Он имел на это право. Это был расчет за все его предыдущие неудачи. Полный расчет. Полнейший расчет.