Ликвидатор (Трилогия)
Шрифт:
– Если захотим. Оборотня трудно удержать на цепи.
– Семь олень,– покладисто согласился старик.– Чум ходи. Пить, кусать будем, аднака.
– Кого кусать? – не понял Ланс.
– Кушать! – перевел Денис.– Крутой из меня толмач?
Посередине чума, в который их привели, горел огонь. Из кипящего котла сочился умопомрачительный аромат мясной похлебки. Ликвидаторы и Ганс сидели на оленьих шкурах перед деревянными блюдами, доверху наполненными крупными кусками мяса. От них валил пар. В чуме было жарко.
– Как беж проводника
– Если не ошибаюсь, проводника сейчас в упряжку запрягают,– успокоил ее Денис.– А ежели нет, я этого…– Стажер осекся, сообразив, что до Андерсена, не раз подставлявшего его своей сказкой, ему добраться проблематично.
Денис вскочил, высунул голову из чума и закричал:
– Э! Так не пойдет! Две упряжки запрягай! Одного оленя – фрицу, шестерых – нам. Гансу к финнам не надо, он в свою Германию покатит.
– О та! – передернулся измочаленный собиратель фольклора.– Только не Германий. Даний. Копенгаген. Позволтэ узнат: кута фы так спешит?
– Долго рассказывать,– отмахнулся Денис,– да ты и не поверишь… Слушай,– стажер повернулся к старику, невозмутимо тянувшему трубку с вонючей махоркой,– у вас кто-нибудь по-фински писать насобачен?
– Они и по-чукотски не умеют,– хмыкнул Ланс. Старик согласно закивал головой.
– Блин, незадача!
– Зачем тебе?
– Финке маляву накатать надо. Без этого дело не выгорит!
Приоткрылся полог, и в чум заглянула любопытная морда оленя. Старик что-то сердито закричал, замахал на него руками. Олень фыркнул. Полог закрылся.
– Их бин…– заволновался Ганс, стуча себя кулаком в грудь.
– Можешь? – обрадовался стажер.
– Я, я… Яволь!
– Черт! Бумаги нет…
Старый чукча что-то крикнул женщинам, обслуживавшим гостей. Они куда-то выскочили, но скоро вернулись, волоча за собой мешок сушеной трески. Ганс вывалил рыбу у своих ног, положил опустевший мешок рядом, взял в руки нож и вопросительно уставился на Дэна.
– Точно! – обрадовался стажер.– Так оно и было… Как у меня из головы вылетело?.. Пиши!..
Разумеется, всю известную историю он излагать не стал – выдал модернизированный вариант неоднократно читанной в детстве сказки, максимально приблизив ее к действительности. Герда превратилась в Кэтран, Кай – в заколдованного вредной Снегурочкой братца Жана… Себе и Лансу стажер отвел скромную роль рыцарей, встретившихся несчастной девице на пути и поклявшихся быть ее телохранителями, а также вернуть сестрицу и братца в отчий дом, даже если придется свернуть шею коварной Снежной королеве и всем редискам, которые той служат… Кэт только головой качала: до чего ж складно врет!
Нож так и порхал в руках Ганса. Глаза его горели. Сушеные рыбины, исписанные непонятными значками, одна за другой летели в мешок, к концу повествования заполнившийся доверху.
– Ну, вроде все…
– Тальше, тальше! – взмолился Ганс.
– Тальше, тальше…– передразнил
Ганс затравленно посмотрел на мешок, поднял сиротливо лежавшую на оленьей шкуре последнюю рыбку, вырезал на ней пару слов и протянул Дэну.
– Что это? – не понял стажер.
– Финка читай.
– А мешок?
– Не там! Путевой заметка… Мой!
– Тебя как зовут? – насторожился Денис.
– Ганс.
– А дальше… Дальше как?! – недобро сверкнул глазами стажер. Ликвидаторы, почуяв неладное, напряглись.
– Христиан Ан…
– Убью!!!
Ланс и Кэтран с двух сторон навалились на Дэна, рванувшегося вперед. Стажер не дотянулся совсем чуть-чуть – сантиметра два-три осталось до шеи великого сказочника. Ганс Христиан неприлично взвизгнул, схватил мешок и пулей вылетел на мороз. Заскрипели полозья…
– Ушел, гад!
– Ты что, сдурел? – тряхнула Дениса Кэтран.
Стажер прорвался к пологу, волоча за собой друзей, высунул голову наружу и заорал вслед удалявшейся упряжке:
– Еще хоть в одной сказке напортачишь – из-под земли достану! Своими руками придушу!
– Все, все…– ласково гладила его по голове Кэтран.– Успокойся.
– Да ты пойми! – кипел ликвидатор, возвращаясь к «столу».– К гомикам засунул! Ну хоть бы словом намекнул! Вторые сутки «голубую луну» на брудершафт воем!..
Кэт с Лансом переглянулись и, не сговариваясь, дружно повертели пальцами у висков.
– Вам не понять,– безнадежно махнул рукой стажер, поднимая с земли сушеную треску.– Хоть я по-фински ни бе ни ме, спорю на что угодно: здесь написано всего два слова – «помоги Герде»… Тьфу!.. Ладно, поехали…
За порогом ликвидаторов ждал еще один сюрприз: второпях сборщик фольклора сел не в те сани!
– Зря вы меня все-таки удержали,– вконец расстроился стажер, обходя упряжку с одним-единственным мосластым оленем, явно доживающим свой век.– Ты хоть базарить-то умеешь? – спросил он у рогатого «проводника».
«Проводник» фыркнул носом, пробормотал что-то нечленораздельное, сплюнул колючку, которую по причине преклонных лет не мог прожевать, и пожал тем местом, где у людей обычно расположены плечи.
– Чукча его, может, и поймет…– резюмировал стажер.– Влипли… Другого-то вряд ли дадут, а по этому живодерня плачет… Ну до чего же последнее время не везет! И здесь наколол фриц проклятый! Один олень – и тот неграмотный, языками не владеющий!
– Поживи с мое – забудешь, как маму с папой звали! – обиделся олень.– А я, между прочим, и по-фински, и по-лапландски, и по-оленьи могу, да еще и с вами, му…– тут патриарх оленьего племени завернул такое выражение, что ликвидаторам пришлось держать Кэтран, возжелавшую поотшибать проводнику рога,-…по-свойски базарю! – невозмутимо закончил олень.– Цените!