Ликвидатор
Шрифт:
– Семирядов и какой-то подполковник, неизвестный мне.
– Как вы получили орден?
– Попросил Семирядова и получил.
– Сколько вам заплатили за переправку наркотиков?
– Много. Триста тысяч долларов. Тогда это были очень большие деньги.
– Расскажите о трех последних разработках.
Трухин молчит. В чем дело?
Я формулирую вопрос по-другому:
– Меня интересует причина ликвидации Скребнева, Корнилова и Лавровской.
Есть контакт!
Вопрос понятен, и полковник начинает
– Мы с Семирядовым намереваемся завладеть бизнесом всех трех названных жертв.
Вот оно что! Первый же ответ и сразу в точку.
Однако сказанное Трухиным настораживает меня. С Корниловым все понятно, он содержал целый завод. Но как быть с покойным депутатом? Судя по материалам досье, бизнеса он не имел. И уж тем более его нет у Екатерины, работающей в медицинской лаборатории.
– Неужели вас заинтересовало производство кирпича? – уточняю я.
– Нет, – звучит монотонный голос полковника. – Мы хотим завладеть перспективным бизнесом.
– Расскажите об этом подробнее.
– Некоторое время назад Скребнев, Корнилов и родственники Лавровской решили объединить капиталы и создать крупную строительную компанию. Документы о слиянии готовы, осталась процедура регистрации. Кроме того, Лавровская после смерти мужа стала владелицей отеля в Германии. Его мы тоже хотели забрать.
Веселенький план. Прямо десять баллов из пяти!
– Понятно. Какие суммы вложены сторонами в перспективный бизнес?
– Точных цифр не знаю. Совместный капитал хранится на отдельном банковском счете. По словам Семирядова, этой суммы хватило бы на строительство и оснащение большого современного завода.
– Каким образом вы собирались осуществить захват?
– Семирядов поддерживал дружеские отношения с депутатом Скребневым. После оформления документов депутата отработали «Провалом» и как основного акционера заставили подписать завещание, по которому весь пакет его акций отходил брату жены Семирядова, Войчуку Александру Алексеевичу.
Я никогда не слышал о брате генерала, но сказанному верю. Находясь под воздействием препарата «Провал», человек не способен обманывать или нести чушь.
– Несколько слов о Войчуке. Кто он? Чем занимается?
– Ничего не значащий персонаж, – бубнит Трухин. – Полуживой тип, давно посаженный на иглу. Уже несколько лет находится в полной зависимости от генерала.
Ясно. Обычное подставное лицо. Без пяти минут покойник.
– Стало быть, для окончательной реализации захвата перспективной и прибыльной компании вам остается убрать Лавровскую как наследницу прав?
– Да.
– Потом вы все регистрируете на Войчука и разворачиваете собственное дело?
– Да.
– Автокатастрофа с гибелью родственников Лавровской организована вами?
– Да.
– Кто это сделал?
– Капитан Георгий Водолеев и прапорщик Владимир Якунин.
О
Семирядов построил работу отдела таким образом, что мы, рядовые сотрудники, никогда не пересекались и даже не знали имен друг друга. Более того, мне до сих пор не было известно, сколько всего человек работает в отделе.
– Расскажите о катастрофе подробнее.
– Подробностей не знаю. Кажется, один управлял грузовиком и ехал по трассе навстречу, а второй в нужный момент вытолкнул легковой автомобиль с родственниками Лавровской под грузовик.
Понятно. Знакомый трюк. Я тоже дважды его использовал, работая в паре с Костей Гордиенко.
– Какие еще шаги предусматривает ваш план?
– На финальной стадии планируется ликвидировать майора Пинегина и связную Забравскую.
О, это еще интереснее! Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мой труп найдут весной.
– Кто назначен исполнителем?
– Кажется, профессиональный снайпер по имени Роман. Фамилии не слышал. Знаю, что он бывал в Афганистане и служил в подчинении у Семирядова.
– Ваш план с отжатием чужого бизнеса – первый или раньше вы тоже грешили против закона?
– Да, такое происходило и прежде.
– Как часто?
– Раза два в год мы заказывали ликвидацию богатых людей. Примерно треть их состояния отходила нам с Семирядовым.
– Куда девались остальные деньги?
– Десять процентов мы отдавали ближайшим родственникам, чтобы те не добивались полноценного расследования и не общались с прессой. Двадцать пять раскидывали по местным чинам. Остальное – тридцать пять процентов – уходило в Москву.
Я помолчал, переварил полученную информацию, поглядел на часы и задал последний вопрос:
– Значит, все обвинения против трех последних клиентов – ложь? Скребнев не крышевал банду наркоторговцев, Корнилов не содержал базу для временного хранения лекарственных препаратов, изготовленных на подпольном предприятии. Лавровская не занималась извлечением и продажей внутренних органов лиц без определенного места жительства?
– Да, все эти версии были разработаны генералом и мной.
– Зачем?
– Чтобы майор Пинегин спокойно и без лишних размышлений убрал людей, мешающих нам.
Я тяжело вздыхаю, качаю головой.
– Да, вы с месье Семирядовым знаете толк в извращениях.
– Что? – не понимает Трухин.
– Ничего.
На этом допрос окончен. Я убираю в карман диктофон, помогаю полковнику дойти до спальни. Кровать разобрана, подушка примята – видно, мой визит разбудил его.
Я укладываю клиента, заботливо накрываю одеялом, отхожу на пару шагов и оцениваю результат. Вполне естественная картина: пожилой человек спит на любимой кровати. Утром проснется как ни в чем не бывало.