Ликвидатор
Шрифт:
Киллер
Как быстро летит время, когда его в обрез, и как оно мучительно медленно тянется, когда приходится ждать! Тем более одному, в незнакомом месте и неизвестно чего.
Уже часовая стрелка сползла за цифру "три", и беспорядочный шум на улице постепенно уступил место торопливым шагам, тихому разговору и лишь изредка воркующим звукам моторов автомобилей, стеснительно пробирающихся под окнами мирно почивающих обывателей. Часы тикали, я сидел, ждал и размышлял.
Спать не хотелось – благодаря
Сеитов… Что кроется за его жесткой реакцией на мое появление в Афинах? Почему на меня спустили всех псов, каких только можно сыскать в округе?
И что странно – все они профессионалы. А ведь Сеитов больше не работал в государственной системе, я точно знал.
Чего он испугался? И что за тайна кроется в никчемном отверженном, потерявшем память, из-за которого даже такой человек, как Попов, не обладающий истинным мужеством, пошел практически на верную смерть, лишь бы сообщить о его намерениях узнать о себе хоть что-то?
А может, это Зоя Искандеровна? Но он уверял, что обо мне ей вообще ничего не известно. И что в китайском ресторане она просто защищала своего шефа, так как тоже была профессионалом разведки.
Солгал? Или дурак? Но не настолько же, чтобы после предупреждения такой серьезной личности, как Бхагат Синг, не изолировать свою сотрудницу хотя бы на некоторое время, под любым предлогом, пока я не переговорю с Сеитовым.
Моя память… Почему она похожа на безжизненную мозаику, или, точнее, на старинную амфору, слепленную из кусочков, найденных в раскопе? Склеенная, малоправдоподобная, где вместо недостающих частей использовано папье-маше… и предназначенная лишь для музея, но ни в коей мере не для использования по назначению.
Почему в возвращающихся воспоминаниях я не вижу людей?! Только какие-то полустертые картинки, где суетятся безликие призраки, напоминающие упырей… и кровь, кровь… иногда вопли, звуки выстрелов… и снова кровь!
В каких уголках мозга искать мне заржавевший кран, чтобы открыть его и смыть эти кошмары? Чтобы в конце концов вспомнить хоть кого-то из близких или приятелей? Почему мне знакомы все понятия, известные современному человеку, каким образом на ум приходят иностранные языки, которые я, видимо, в той жизни знал?
Как случилось, что срабатывают рефлексы и инстинкты, о коих я даже не подозревал? Ну почему, почему я стал биороботом со стертой памятью?! Где искать ответ? И нужно ли его искать?
За стеной, где проживали мои соотечественницы, раздались звуки музыки и громкий разговор. Похоже, Зизи и Машка возвратились со своей "охоты".
Что-то рановато – вчера, как я невольно подслушал сквозь сон, они заявились, когда совсем рассвело. Судя по довольным голосам и хлопку пробки, покинувшей горлышко бутылки с шампанским, сегодня им крупно подфартило.
И в это время я услышал осторожные, крадущиеся шаги в коридоре.
Человек, живущий в
Он мог сказать, кто они, сколько их и куда направляются.
Поначалу его необычные, с точки зрения цивилизованного горожанина, способности казались мне чудом. Но когда отшельник научил меня, как слушать и как слышать, что являлось одним из разделов хэсюэ-гун, я вдруг осознал, насколько человеческое ухо может быть совершенным и точным прибором – сродни сверхсовременному локатору.
Я научился классифицировать звуки, измерять расстояние до источника шума и даже определять намерения особи, идущей в мою сторону.
Их было трое. Один из них – тяжеловес, "горилла", второй – шустрый, словно хорек, и чересчур суетливый, а третий – самый опасный: в ходу легкий, как рысь, однако с уверенной поступью хорошо тренированного убийцы. И я знал, что у них было на уме.
Предупрежденный Костой, я все подготовил заранее. Смазанные мною петли платяного шкафа производили не больше шума, чем полет летучей мыши, и я, неплотно прикрыв дверку, притаился в ожидании непрошеных гостей.
Они открыли дверь гостиничным ключом – в этом я был просто уверен. Но вот замок я точно не смазывал, и тем не менее он лишь чуть слышно щелкнул. Мне очень захотелось, чтобы среди этих троих ублюдков был и портье…
В коридоре свет был погашен, но я все равно их рассмотрел.
Все точно: первым вошел здоровяк (увы, не совладелец гостиницы), за ним – "хорек", а последним – широкоплечий коренастый хмырь с уголовной рожей; в руках он держал пистолет. Как были вооружены остальные, я не заметил.
Скорее всего, чем-то наподобие мешочка с песком, чтобы оглушить жертву: "мокрый" грабеж – явление чрезвычайно редкое, нежелательное и даже опасное для воров, избегающих чересчур пристального внимания криминальной полиции.
"Пушка" в руках коренастого служила больше для устрашения, чем для применения по своему прямому назначению. Тем более, что она была без глушителя. Можно представить, какой раздался бы грохот в ночной тиши, нажми коренастый на спуск, тем более что пистолет был крупнокалиберный.
Я выскользнул из шкафа как тень. И я не стал зажигать свет – в темноте мои глаза видели почти так же, как и пасмурным днем.
Я услышал удивленные восклицания грабителей и с иронией ухмыльнулся – они вошли в спальню, где на постели лежала "кукла", сварганенная мною из одежды, в которой я прибыл в Афины, одеяла и всего, что под руку попалось.
Коренастый все-таки меня учуял. Он стоял посреди гостиной и, по-волчьи пригнув голову, приглядывался и принюхивался, обеспокоенный неожиданным казусом с "куклой".