Лили, запертая во сне

Лейк Ник

В конце сегодняшних процедур доктор с длинными, как у моржа, усами подошёл к ней с очередным шприцом. Лили ненавидела иглы. Особенно уколы, которые, по её мнению, были ни к чему, потому что она и так лежала с иголкой в руке весь день, под повязкой с торчащей из-под неё трубкой. Но там было другое. Не острая иголка, впивающаяся в мышцу.

– Железо, – объяснил он. – Из твоего организма оно вымывается, и своего тебе не хватает.

– Мне вроде и так хорошо, – ответила она. – Может, съесть пару гвоздей?

– Ха-ха, – сказал он.

Просто сказал, даже не засмеялся.

– Будешь

есть гвозди, ничего хорошего не выйдет, поверь.

Она закрыла глаза, немного поплакала, чего даже не ожидала, и он сделал ей укол.

А на следующий день ещё хуже – от её слов заплакала мама.

– Мы подумали, что пора выбрать Малышу имя, – сообщила мама. Папа, улыбаясь, держал маму за руку.

– Я не хочу, – сказала Лили.

– Ладно. Сейчас решать необязательно.

– Я вообще не хочу. Не хочу глупого Малыша. Не хочу, чтобы ты стала круглой и толстой, и всего этого.

Она оттолкнула таблетки и воду по дубовому столу в новой кухне, который был весь испещрён цветными линиями и завитками от карандашей – Лили изрисовала, когда была маленькой.

– Я хочу вернуться в прошлое. Чтобы всё было как раньше.

Тут заплакала мама.

Дверца распахнулась, и в машину ворвался прохладный воздух с запахом костра. Бабуля Крикуля забралась в машину и втянула на переднее сиденье большую спортивную сумку вместе с парой пакетов.

– Твоя мама оставила на кухонном столе записку, – сообщила она. – Телефон больницы и всё такое. На всякий случай. И целый список всякой всячины, если им придётся задержаться на несколько дней. Одежда. Замороженная еда. А вот с лекарствами ты могла бы помочь, – добавила она подчёркнуто бодрым тоном. – Я провозилась, как всегда.

Она нажала на газ и отъехала.

– Хорошо, – согласилась Лили, покривив душой. – А Вилло принесла?

– Ой! – спохватилась бабуля Крикуля. – А он был в списке? Извини, честно говоря, я просто покидала в сумки то, что нашла. Ну теперь уже поздно, чего уж там.

Она переключилась на четвёртую передачу.

– Ну как же, – расстроилась Лили. – Ведь я просила…

Она замолчала. Какой смысл объяснять? С Вилло, игрушечным китом, Лили засыпала большинство ночей своей жизни и не знала, уснёт ли без него. Его купили в «ИКЕА», что, конечно, не важно, но он был у неё давно, с двух лет, первая игрушка, которую – что тоже важно – она выбрала сама.

Без Вилло она была как без рук, а его как раз и не хватало.

Но это ладно. Лили вовсе не хотелось, чтобы её отодвигали в сторону, куда-то увозили, разлучали с домом.

Все кругом почему-то знали, что для неё будет лучше, но это был и её дом. В первую очередь – её.

Глава 2

Они приехали к бабушке. Она жила недалеко, на краю той же деревни.

Отчасти из-за этого семья Лили переехала сюда из Лондона. Когда Лили была маленькой и не болела.

На обед бабушка приготовила, как она считала (почему, Лили уже забыла), любимое внучкино блюдо. На самом деле

Лили его ненавидела: картофель со сливочным соусом, шпинатом и чёрным перцем. Бабушка свою стряпню нарочно не солила, поэтому Лили её еда казалась совсем не вкусной.

– Ты, наверное, устала, – сказала после ужина бабушка.

– А если нет? – спросила Лили.

Бабушка растерянно моргнула. Она часто теперь терялась, словно не узнавала Лили. Будто когда у Лили брали кровь и прогоняли через аппаратуру, она превращалась в другого человека.

– Не обращай внимания, – после минутного молчания сказала Лили.

Они поднялись наверх. Лили всегда спала в комнате для гостей напротив бабушкиной спальни. В углу на тумбочке стоял телевизор, который она не умела включать, и всё кругом было накрыто вышивками, вязаньем или кружевными салфетками. Кровать была очень мягкой и удобной.

Она лежала на ней, как принцесса на горошине из известной сказки, не хватало только самой горошины.

Лили переоделась в привезённую бабушкой пижаму и нырнула под одеяло. Бабушка пожелала ей спокойной ночи и поцеловала в лоб – что ни говори, приятно, и Лили сразу почувствовала угрызения совести из-за своих планов. Но в то же время она думала о болезни, о будущем, и в этом не было ничего хорошего. Бабушка перед сном всегда молилась у постели, как на картинке в старинной книжке.

– Крикулечка, – спросила Лили, – а ты веришь в рай?

– И да, и нет, – сказала бабушка.

– Правда? – удивилась Лили.

– Знаешь, – ответила бабушка, остановившись в дверях, – когда люди говорят о рае, они имеют в виду что-то отдалённое, в небесах, что приходит после… гм… после кончины. Однако я представляю рай по-другому. По-моему, он ниже, и повсюду, даже когда ты всё ещё здесь. Нужно только захотеть – и увидишь.

– Ух ты! – восхитилась Лили и улыбнулась.

Прекрасная мысль, между прочим. Она даже могла представить.

– Спокойной ночи, милая, – пожелала бабушка.

– Спокойной ночи, – ответила Лили.

Она выключила настольную лампу, комната сразу исчезла, и прислушалась к бабулиным тихим шагам в коридоре. Бабушка будет читать на ночь. Триллеры. Напечатанные крупным шрифтом. Лили лежала с широко раскрытыми глазами, размышляя о рае.

Для неё, если рай был здесь, внизу, а не на небесах, это были прежние времена. До болезни. До того, как у мамы в животе появился Малыш.

До того, как она нагнулась к ней и достала из сумочки длинную блестящую плёнку. Бледные очертания Малыша, белые на чёрном фоне с поднятой ручонкой.

И тут же голос отца.

– Мы хотели подождать результатов осмотра на всякие аномалии, потому что… вдруг что-то не так.

«Если что-то не так, как случилось со мной», – подумала Лили.

Да-да, она бы перемотала плёнку жизни назад – вжик! До начала болезни, когда в животе у мамы не было одноцветного расплывчатого Малыша.

Но Лили не умела путешествовать во времени, несмотря на бабушкины слова о рае.

Не могла вернуться к прошлому, к себе домой сегодня и найти ту самую мамину записку. Бабуля Крикуля её не взяла, Лили поискала у неё в сумке, пока та зашла в туалет, а значит, она осталась в доме Лили. Бабуля стала немного забывчивой.