Лилипут — сын Великана (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Признавайтесь, — мрачно сказал он, — кто из вас боится мышей?
— Я боюсь, — сразу признался Гук.
— Они — меня боятся, — подчеркнул Пальчик.
— Ясно! Будешь спать рядом со мной.
— А ты… меня и впрямь не съешь? Даёшь слово?
— Не съем — ни впрямь, ни вкривь. Сказал, и точка. С запятой, — предупредил он. — Слово ему дай… Кто ты такой, что мне не веришь? Мне! Так и быть, — смягчился он. — Даю тебе слово Людоеда.
— А я где буду спать? — спросил Гук. Людоед махнул
— Ну тебя к Лешему! — И проворчал: — Тоже мне, мышей боится. Леший поманил Гука:
— Пошли, братишка.
Тот нерешительно шагнул к нему и оглянулся на друга:
— В случае чего, зови на помощь.
— Чего там, — беззаботно ответил Пальчик. — Пусть только тронет! — И ударил кулачком по краешку кресла.
Людоед испуганно отодвинулся.
Леший одобрительно ухмыльнулся и бережно взял Гука за руку. Они вышли в коридор и остановились перед кособокой дверью, на которой красовались три таблички, одна больше другой:
ЛАБОРАТОРИЯ СЕКРЕТНАЯ!
ДИРЕКТОР.
ЛЕШИЙ VI — ДОКТОР ВСЕХ ХИМИЧЕСКИХ НАУК. ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ!
ПОТУСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН!
Леший гордо надулся:
— Это я Директор. Ди-рек-тор! Вход воспрещён! А? Внушительно? Прошу, — ударом ноги он гостеприимно распахнул дверь.
Гук ахнул.
Перед ним действительно была лаборатория. Кругом стояли какие-то загадочные приборы, сосуды, колбы. Сверкала паутина разноцветных трубок…
— Леший! — спохватившись, крикнул Людоед из гостиной в полуоткрытую дверь.
— Чего? — послышалось за стеной.
— Не закрывай трубу. Под утро прилетит Ведьма.
— Обратись к Домовому, — откликнулся Леший.
Заметим, что и Пальчик, и Гук — каждый у себя — только поёжились от зловещих слов: «Ведьма» и «Домовой». Но надеялись, что страшнее уже не будет.
Людоед схватил со стола какую-то книгу и в сердцах швырнул её в стену.
— Книжки нельзя бросать, — осудил его Пальчик.
— А это не книжка, это телефонный справочник — я его уже прочитал. Людоед потянулся, сел на корточки, встал. Опять сел, снова встал… Пальчик удивлённо смотрел на него.
— Чего стоишь? — пробурчал Людоед. — Не видишь, я занимаюсь утренней зарядкой. Стели постель.
— Утренней зарядкой люди занимаются утром.
— А Людоеды вечером, — пробурчал тот. — Или ночью.
СЕКРЕТНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ
Гук осторожно потрогал стеклянные трубки и колбы и, зевая, взглянул
— Очень она красивая. Мягкая, верно?
— Умный ты парень, — с уважением признал Леший. Тоже протяжно зевая, он вдруг замер с открытым ртом и вытаращенными глазами. Зевал он так широченно, что вывихнул челюсть. Однако, не теряя смекалки, тут же ударом кулака ловко водворил её на место.
— А это что? — Гук показал на медный кран, с которым длинной цепью трубок были соединены все сосуды. Под краном стояло резиновое ведро с надписью: «Гремучая жидкость. Не взбалтывать. Страшное дело!» И чуть ниже — мелкими буквами: «Яд».
Леший глубокомысленно задрал нос вверх. Только нос, знаете ли, а само лицо оставалось неподвижным.
— Всю жизнь я искал научно-философский камень. Ну, этот… Как тебе объяснить? В общем, он что хошь превращает в чистое золото. Всё-всё!
— Да ну? — поразился Гук.
Леший убедительно закивал головой:
— Медь, олово, опилки и даже огурцы!.. Я его ещё не нашел, — как бы невзначай, но с достоинством отметил он. Гук огорчённо вздохнул.
— Но зато я скоро построю вечный двигатель, — скромно потупился изобретатель.
— А что такое — вечный двигатель?
— По-иностранному, «перпетуум мобиле», — важно произнёс Леший. — «Перпету-ум»! — повторил он и пояснил: — Ум, значит, нужен. Большой. Понял?
— Не-а.
— Ну, вечный двигатель — это движок, сделанный навечно. Работает сам. Без ветра, без бензина, без ничего — даже без меня.
— А зачем это нужно?
— Как — зачем? Над его созданием кто только голову не ломал — не один учёный себе башку свернул! Если мне это удастся, мой портрет появится в городской газете.
— Ну, если портрет, — оценил Гук, — тогда, конечно. Леший гордо посмотрелся в большую зеркальную колбу.
— Нет, тебе не понять, — вздохнул он. — У тебя внешность не та! — И включил рубильник.
Гук зачарованно уставился на забурлившую в трубках жидкость, на прыгающие разноцветные пузырьки. Леший открыл кран, и тяжёлые капли мягко застучали по резиновому дну ведра.
— Считай, — он опять, на сей раз осторожно, зевнул. — Одна, две, три…
— Четыре, пять, шесть… — скучно подхватил Гук, тоже снова зевая.
— Считай, наблюдай, гляди, смотри. И смотри у меня, если собьёшься! — погрозил ему Леший пальцем. — А я, так и быть, посплю пока. Часиков восемь.
Он с разбегу прыгнул в кровать. Сетка провисла до пола и упруго подбросила его под потолок. Вновь прогнулась, и опять Леший взлетел, но уже чуть пониже. Его подкинуло в третий раз, и по комнате разнёсся могучий храп — он уже спал.
— Тридцать, тридцать одна, тридцать две… — бубнил Гук.