Лилия и меч
Шрифт:
– Лили...
Она остановилась.
– Я сделала тебе больно?
Радолф покачал головой:
– Нет. – Обхватив жену за талию здоровой рукой, он усадил ее к себе на колени.
Лили испуганно вскрикнула, когда ощутила бедром твердость его мужского достоинства.
Радолф смотрел на нее сверху вниз, его грудь высоко и часто вздымалась. Одежда была влажной, но он, казалось, не замечал этого, чувствуя сквозь платье ее мягкое тело и ощущая на себе всю власть серых, как летние облака, глаз.
– Не смей
Лили не ответила, и Радолф приблизил к ней лицо, обдавая теплым дыханием и ароматом вина, к помощи которого ему пришлось прибегнуть, чтобы поддержать себя. Его глаза мерцали странным блеском...
Лихорадка!
Лили села ровнее и дотронулась рукой до щеки Радолфа. Он слегка повернул голову, чтобы коснуться губами ее ладони, но Лили этого как будто не заметила; она думала о том, что его кожа слишком горячая и сухая. По-видимому, у него жар.
– Ты нездоров. – Она заставила себя говорить холодно и твердо, но глаза выдавали ее тревогу. – Я приготовлю успокаивающую припарку для твоего плеча и питье, которое поможет облегчить лихорадку. Позволь мне встать, Радолф.
Продолжая смотреть в ее серые глаза, он медленно покачал головой:
– Не позволю, пока ты не скажешь правды.
Если бы Лили могла топнуть ногой, то топнула бы, но ее ноги болтались в нескольких дюймах от пола.
– Пусти, Радолф, я должна помочь тебе!
Улыбка приподняла уголки его рта. Даже в этой ситуации он углядел что-то смешное!
– Мне нравится, жена, что ты печешься о моем здоровье, но я хочу знать, почему тебя где-то носило ночью. Только не говори мне, что ходила молиться, потому что часовня Святой Марии давно заброшена. Давай, Лили, выкладывай, что ты на этот раз замышляла? И поторопись, пока у меня не начался бред.
Изумленно вытаращив на него глаза, Лили в отчаянии всплеснула руками:
– Как можно шутит; на такую тему?
– А я и не шучу.
Лили на мгновение задумалась. Какой смысл лгать? Фантазии Радолфа наверняка куда хуже правды. Лучше уж сказать ему все, но так, чтобы при этом не выдать своих чувств.
– Я видела письмо. – Лили вскинула подбородок. – И хотела узнать, что за человек достался мне в мужья. Буду ли я женой формально, в то время как он будет сеять семя в других местах? Я уже однажды изображала из себя жену, не будучи ею, и мне это не понравилось.
Радолф с удивлением взглянул на Лили, и то, что он увидел, по-видимому, его удовлетворило. Он сдержанно кивнул.
– Если ты еще когда-нибудь сделаешь что-то в таком же духе, я положу тебя на колено и выпорю. Ты меня поняла, жена?
Лили живо представила, как лежит голым задом кверху и Радолф охаживает ее своей широкой ладонью. Положение неловкое, но не такое уж страшное. Она сердито сверкнула глазами.
– Я больше не стану за
Опять чувство! – чертыхнулся про себя Радолф. Почему женщины всегда поступают сообразно чувствам, а не рассудку? С другой стороны, именно потому, что Лили была женщиной, ее слова смягчили его гнев, вместо того чтобы подлить масла в огонь.
Несмотря на это открытие, Радолф вовсе не собирался допустить, чтобы она подумала, будто он с легкостью ее простил.
– Напрасно ты испытываешь мое терпение, жена; я не собираюсь каждый день мучиться сомнениями, будешь ли ты послушна мне или нет. И учти: я должен знать, что тебе ничто не угрожает.
Лили недоверчиво посмотрела на него. Так он не собирался держать ее в ежовых рукавицах и требовать, чтобы она прибегала к нему по первому свистку? Неужели все только из-за того, что Радолфа волнует ее безопасность?
– Но ведь и я тоже должна знать, что ты в безопасности, – мягко ответила Лили, делая шаг в новом, неизведанном для нее направлении.
Некоторое время они смотрели друг на друга в молчании и все же так и не смогли озвучить свои надежды.
Наконец Радолф разочарованно вздохнул и затем откинул голову, как будто силы окончательно его покинули.
– Скорее ложись! – Лили выскользнула из его рук. – А я принесу тебе питье и припарки.
Укрыв Радолфа одеялом, Лили отправилась исполнять обещанное. Требуемые для отвара ингредиенты она с легкостью нашла на кухне у Уны, которая помогла ей смешать и подогреть отвар.
Когда Лили вернулась в комнату, ожидая, что Радолф уже уснул, он еще продолжал бодрствовать. Она осторожно приложила припарки и, обернув его плечо чистыми бинтами, крепко примотала предплечье к телу, чтобы рука оставалась неподвижной.
Питье было горьким, но Радолф выпил его без разговоров.
Когда Лили снова поднялась, его рука, высунувшись из-под простыни, схватила ее за запястье.
– Погоди, – просительно сказал он. – Приляг, полежи со мной немного. Твое присутствие действует на меня успокаивающе.
Радолф признается в том, что она нужна ему? Это могло означать только, что его лихорадка хуже, чем она предполагала.
Поморщившись, Лили тронула рукой свои юбки:
– Моя одежда промокла, и я...
Не дослушав, Радолф сгреб в ладонь ткань платья, словно сам хотел убедиться в правдивости ее слов.
– Вы лучше заботитесь обо мне, чем о себе, миледи. – Он недовольно вздохнул. – Раздевайтесь и полезайте ко мне в постель, я вас согрею. И еще: я хочу вам кое-что сказать.
Радолф ожидал, что Лили возразит, но после короткого колебания она устало кивнула и, распустив шнуровку, стала стягивать одежду. Ее тело светилось алебастром, когда, наконец закончив раздеваться, она встала перед ним, дрожа и прикрывая грудь руками.