Лилия с шипами
Шрифт:
— Не важно, — отозвалась Танька, снова вглядываясь в дисплей телефона.
— Ты что, звонка ждешь? — не выдержала я.
— Да нет, ничего… Ой, смотри, вон лоток с фруктами! Мандаринов хочу, сил нет! Пойдем, купим!
— Танька! Я замерзла как цуцик! Домой хочу! Потом купим, пошли уже, а?
— Нет уж, я хочу сейчас! Потом к Новому году все разберут, только сейчас! Это всего пара минут…
Десятая глава
У самого дома я уже еле волокла ноги. А Танька наоборот, когда мы медленно заворачивали за угол, вдруг,
— Давай, поторопись, сколько можно плестись уже, сама же домой хотела поскорее попасть, а так как ты идешь, мы до завтра не дойдем!
Но вот, наконец, и подъезд. Дверь, как обычно, в последнее время, открыта нараспашку и подперта кирпичом. Не успев войти, Танька отпустила мой рукав, и вприпрыжку помчалась вверх по лестнице, крикнув через плечо:
— Не отставай!
— Тань, куда понеслась, меня забыла! — крикнула я, следя за тем, как она скачет вверх, перепрыгивая через ступеньку.
— Давай, давай, чего ты плетешься! — не оборачиваясь, отозвалась она, и исчезла за поворотом.
— И так благодаря тебе, еле шевелюсь, чего там — давай! — проворчала я, и, остановившись отдохнуть, печально глянув в сторону вечно не работавшего лифта, принялась расстегивать дубленку.
— Уф, запарилась… Ты гуляла и отдыхала последние два дня, а я-то по конюшням, то по магазинам и заметь, не за покупками, а тут еще и голова постоянно кружится… — буквально вырубаясь на ходу, с трудом выговорила я. — Тань! У тебя все равно ключа нет, ты его на столе оставила, будешь ждать под дверью, пока доползу.
Я вздохнула и поставила ногу на ступеньку. Вдруг до меня донеслись сверху какие-то сдавленные звуки. Забыв про усталость, стрелой взлетела вверх по лестнице. На втором этаже меня встретила такая картина, при виде которой мои ноги подогнулись, и пришлось опереться спиной о стену, чтобы не упасть.
Татьяна лежала ничком на полу, рядом валялся её пакет, из которого по всей площадке раскатились мандарины. Склонившись над моей подругой, стоял какой-то парень, приставив к её горлу нож. Второй обшаривал её карманы. Что-то словно сжало мне грудь — я вдохнула, а выдохнуть никак не получалось. На несколько секунд сердце перестало биться, а потом вдруг так бешено заколотилось, что я закашлялась. Мой хриплый кашель эхом раскатился по лестнице.
— Стоять, коза, — процедил тот, что обыскивал Таньку. — Шевельнёшься, мы её прирежем сразу.
Я и не думала шевелиться. Просто потому, что была на это просто не способна. Меня сковал такой дикий страх за подругу, что если бы они мне сказали выпрыгнуть из окна, то сделала бы это. Я открыла рот пытаясь сказать: — Заберите у меня деньги, все заберите, только не трогайте ее! — но не смогла издать ни звука. Перед глазами сгустился знакомый туман, в котором замелькали какие-то невнятные образы. Разглядеть ничего не получалось, тем не менее, было понятно, что это что-то очень страшное…
Думаю,
— Нет, я говорю — нет, сто лет уже не пользуется, не переживай, забыла уже о его существовании. Какие консервы? Нет там ничего, не видел, что ли? Кому ты это говоришь, а? Улажу, улажу, не волнуйся. Время есть, есть, говорю, время, зима ж, полежат… — донесся до меня приглушенный голос Таньки.
Телефон упал на пол. Внезапно вспомнилось все, что было до… До чего? Как я здесь оказалась? И где это — здесь? Я быстро огляделась. Лежу на своем диване, на том самом, где мне уже довелось приходить в себя, после того падения в обморок на улице. Как, опять? Мое величество потеряло сознание? В самом деле аристократкой заделалась, как посмотрю… И меня снова сюда кто-то притащил? А те уроды мне померещились что ли? В мои мысли вновь ворвался резкий, но торжествующий голос подруги. Теперь, казалось, ее распирает от восторга.
— Милый мой, ты не понимаешь, что любая мелочь важна! Спокуха, дружок, ты меня просто еще плохо знаешь. Да если она… Пока, позже созвонимся, люблю тебя, чмоки — чмоки!
Через секунду Танька появилась на пороге и внимательно посмотрела на меня.
— Ну как ты, болезная моя? — заботливо спросила она, присаживаясь на краешек дивана, и трогая мой лоб, словно проверяя температуру у больного.
— Нет, это ты как? — резко сбрасывая ее руку, села я. — Ты цела? Что случилось?
— О чем это ты? — удивилась она. — Что со мной будет? Ведь это же не я стала хлопаться в обморок при каждом удобном случае… Спасибо хоть, почти у самой двери, смогла сама тебя дотащить. Что это с тобой было? Шла себе, шла, и вдруг — хлоп! Да, права ты была, не стоило тебя на улицу вытаскивать, ты и явно и впрямь, в последние дни малость переутомилась…
— Что? — не веря своим ушам, выговорила я. — Ничего не понимаю… А как же те грабители, те бандиты, что на тебя напали?
— Какие еще бандиты? Тебе сон дурной приснился, что ли? — Танька опять приложила руку к моему лбу. — Температуры вроде нет… Может, пора врачу обратиться? К неврологу, например?
— Ты меня еще к психиатру отправь! — я окончательно разозлилась. — Я прекрасно видела, как ты лежала на полу, а к твоему горлу приставили нож! Чего ты меня успокаиваешь? Говори, как было, не маленькая, переживу как-нибудь!
— Лиля, да не было ничего такого! Откуда? Говорю тебе — мы с тобой поднимались по лестнице, я ушла немного вперед, вдруг слышу — что-то позади меня упало, возвращаюсь, а ты валяешься кверху лапками, и бормочешь что-то про ножи и грабежи… Это был просто сон! Ну, или глюки, как хочешь, назови…