Лиловые сумерки
Шрифт:
Девушка встретилась с предупреждающим взглядом отца и, бросив легкий взгляд на Рихарда, кивнула:
– Не возражаю.
– До этого времени мы успеем подать объявление в газету, написать и выслать приглашения, организовать праздничный обед…
– Делайте, что считаете нужным, - прервал Филиппа Рихард. – С моей стороны никаких родственников не будет, за исключением моего друга, Джона Торна. Полагаю, для него найдется пригласительное письмо?
– Безусловно, - подала голос Мадлен.
– В свою очередь, я помогу вам в материальном плане организации торжества, дабы не остаться в стороне, - Рихард, казалось, забавлялся, глядя на Филиппа
Де Круа махнул рукой:
– Ну что вы, граф. Сейчас не стоит заводить разговор о деньгах.
И тактично перевел разговор в другое русло.
***
За неделю до обручения в газеты одновременно попало два объявления о помолвке:
«20 сентября 1817 года состоится помолвка графа Рихарда Круспе и баронессы Элианы де Круа… »
«25 сентября 1817 года состоится помолвка Стэнли Сандерса и виконтессы Каролины Шарп… »
========== Рихард приоткрывает завесу тайны ==========
«Оказывается, Каре Шарп идет персиковый цвет», - вяло думал Стэнли, глядя на свою невесту. Все происходящее казалось ему диким, нелепым фарсом, чудовищным сном. Его помолвка, напыщенные до ужаса гости, счастливая Кара, усталый, не выспавшийся священник, а также до одури довольные родители – все это мелькало перед его взором, словно пестрый, нереальный калейдоскоп. Он смутно помнил, как гости столпились вокруг них после того, как священник прочитал нужные псалмы и попросил обменяться молодых кольцами. И только надевая Каролине кольцо на палец, он с удивительной для самого себя ясностью подумал: «Это еще не конец. Помолвку всегда можно разорвать…»
Да, разорвать, расторгнуть! Всегда можно подстроить дело так, что Кара, несмотря на свое непреодолимое желание пойти под венец, отвернется от него и откажется иметь с ним дело. А что может быть лучше, чем побег с Элианой? Возможно, ей тоже неохота выходить замуж за старика… Пришло время переходить к запасному плану – планированию побега.
Стэнли улыбнулся Каре и сжал ее руки в своих. Девушка восприняла это как искреннее проявление чувств, хотя Сандерс в мыслях так же искренне желал ей провалиться в преисподнюю и освободить его от ее назойливого общества. И вообще, в тот момент он думал об Элиане и их возможном воссоединении. Но Каролина ходила за ним по пятам, как того и требовала церемония обручения – парочка влюбленных, опьяненных своим счастьем и помолвкой, должны были быть весь вечер вместе, чтобы не пошли слухи, что это все фарс. Хотя, что есть, то есть. Это и был чистой воды фарс – женитьба из-за титула. Типичная свадьба по расчету, которых в то время было не счесть.
А в это время Элиана вместе со своими родителями находилась с дружеским визитом у графа Геннегау и в данный момент знакомилась с его владениями. Его дом особняком выделялся среди прочих домов Лондона своими внушительными размерами и поражающей воображение роскошью. Находясь в стороне от прочих строений, усадьба занимала обширные территории, каждая пядь которых была чем-то занята. К примеру, перед самим особняком были разбиты обширные цветочные клумбы, усаженные розами, лилиями, настурциями, ирисами, пионами. Подъездная дорожка, усыпанная гравием, вела в тех направлениях: к крыльцу дома, к фруктовому саду, переходившему в парк, а также к зимнему саду или, как было принято тогда называть, оранжерее. Заканчивались владения Геннегау у берегов Темзы, ограничивающих усадьбу на севере.
Все это несказанно потрясло воображение Элианы. С детской непосредственностью она
В конце концов, чета де Круа, сославшись на усталость, извинилась перед хозяином дома и попросила разрешения пройти в дом и немного отдохнуть. Рихард кивнул, махнул рукой, подзывая слугу и приказывая ему проводить уважаемую семейную пару в гостиную.
Элиана отказалась последовать примеру родителей и предпочла остаться с Круспе наедине, не желая завершать столь приятную прогулку. Несмотря на то, что конец сентября в этом году выдался хмурым и дождливым, погода стояла на редкость теплая, и упускать шанс прогуляться среди окрашенного багрянцем сада было бы кощунством.
Рихард галантно предложил своей даме руку, почтительно согнув ее в локте, и Элиана приняла ее, мягко положив свою затянутую в перчатку ладонь на рукав его пальто. Пара медленно двинулась вниз, к реке, ведя неспешный разговор ни о чем. Круспе был необычайно мягок со своей невестой, пытаясь быть для нее скорее другом, чем женихом. Про себя он отметил, что ей необычайно идут темно-фиолетовый плащ, подбитый соболиным мехом, и такая же миленькая шапочка с пером фазана, умостившаяся на копне подкрученных щипцами светло-русых волос.
Владения графа заканчивались небольшим причалом у Темзы, и Рихард, аккуратно поддерживая свою спутницу под локоть, провел ее к самой кромке деревянного настила. Превозмогая некую девичью боязнь, она слегка наклонилась, чтобы посмотреть в темные воды реки, в мутной зеркальной глади которой отражалось тяжелое свинцовое небо. Река текла лениво, подернутая легкой рябью, и несла по течению палые листья и прочий сор.
– Осторожно, - послышался мягкий голос Рихарда, - не наклоняйтесь слишком низко, мадмуазель.
Элиана тут же выпрямилась и сделала шаг назад, смущенно улыбнувшись:
– Ни за что. Я и так боюсь воды.
Круспе улыбнулся краешками губ:
– Не думал, что столь очаровательная молодая леди может быть трусихой.
– Неужели вы ничего не боитесь, граф? – поинтересовалась девушка, сжав руки в перчатках.
Рихард поджал губы и поднял брови, выражая этим фальшивую задумчивость:
– Время, когда я чего-то боялся, ушло безвозвратно.
Элиана вздохнула и отвела взгляд. Нить беседы как-то сама собой потерялась, а наседать с вопросами на этого малознакомого мужчину ей не хотелось. Девушка развернулась и ушла с причала. Рихард следовал за ней, заложив руки за спину. Он пытался угадать, о чем она думает, и плохо скрываемая грусть, которую он прочел на ее лице, когда она повернулась, красноречивее всяких слов подсказала ему, что все дело в помолвке юнца Сандерса с Каролиной Шарп. То, что Элиана сейчас думает о ком-то другом, к удивлению мужчины, вызвало укол ревности, и Рихард поспешил разогнать наваждение: