Лимбия
Шрифт:
– Не стоит меня благодарить за то, что я подарил тебе вторую жизнь, так что ты свободна. Не стоит обременять себя чувством долга и обязательств по отношению ко мне. Ты свободна. Я не держу на тебя зла, забудем все и… мирно разойдёмся, – я сказал ей это и собирался уходить, как вдруг получил сильную пощёчину.
Марианна продемонстрировала мне свои истинные чувства, выраженные в кровожадном взгляде, полном злости и ненависти. В то же время я не был удивлён, я сохранял спокойствие, её сильный удар не выбил меня из колеи, мои руки по-прежнему находились в карманах. Но, признаться честно,
– Я же говорил тебе, что я умер во всех смыслах этого слова? – сказав эти слова, я ударил ее в ответ.
Она получила от меня пощёчину. Я не сдерживался, и удар оказался настолько сильным, что она упала на землю.
– Я не тот добродушный человек, которого ты знала. Мою доброту нужно сначала заслужить, – сказал я ей.
Вдруг моя интуиция заверещала, и я резко присел, и это помогло мне увернуться от внезапного размашистого удара. На меня накинулись трое, хорошо, что только первый, кто напал на меня, был опытным бойцом, но и его я быстро утихомирил одним ударом в печень. Двое других не обладали особыми навыками рукопашного боя – они поочерёдно и бесконтрольно размахивали кулаками, и их удары были довольно слабыми, но всё же наносили небольшой урон. Второму я нанёс удар в область сердца, а третьему в рёбра.
Мне удалось нейтрализовать всех троих нападавших одним мощным ударом, поскольку ни один из них не оказался профессиональным бойцом.
– Вам не стыдно поднимать руку на слабую девушку? – осуждающе сказала мне одна пожилая женщина.
– Безусловно, я испытываю чувство стыда, но кто определил и установил, что все жертвы являются безупречными святыми людьми?
– Это не даёт тебе права поднимать руку на слабую девушку.
– Да! Не лезьте вы все не в своё собачье дело! – вступилась за меня Марианна, ответив им холодным и властным тоном, – Я не звала никого на помощь! – сказала она, а затем набросилась на меня.
Мне пришлось уклониться от ее серии ударов ногами. Я не ощущал силы её удара, что могло означать, что она несерьёзно относится к нашему поединку, или, возможно, это связано с тем, что она является моим вассалом и, следовательно, не может нанести мне существенного вреда.
В ходе серии умелых и техничных ударов ногами, Марианна внезапно прекратила атаку, осознав, что все ее атаки не достигли поставленной цели.
– Ну что ж, теперь-то разойдёмся мирно? И давай без лишних слёз и соплей, – предложил я ей это и быстрым взглядом окинул собравшихся вокруг нас людей. К счастью, никто не предпринял попытки извлечь телефон и запечатлеть на камеру наш конфликт, – Марианна, я жду вашего согласия.
– Мы не закончили наш разговор, – настаивала она на продолжении диалога.
– Для начала давай избавимся от лишних глаз и ушей, – произнёс я, глядя на собравшуюся толпу людей.
– Мы проводим социологический эксперимент, – обратилась Марианна к собравшимся вокруг нас зевакам, – Видите ли вы там, нас снимает камера, – сказала она это, указав пальцем на случайно выбранное место, и, взяв меня за руку, повела меня в менее людное и спокойное место.
«По крайней мере, наша стычка не произошла в тесной маршрутке», – искал я в уме положительные стороны нашего конфликта.
–
Марианна была воплощением эмоциональной нестабильности, но, в отличие от некоторых, она умела контролировать свои эмоции.
– Как же мне не измениться, когда у меня нет начальника по имени – общество, и начальницы по имени – Госпожа Совесть.
– Не совсем понимаю, о чём ты говоришь, но постараюсь разобраться в этом вопросе, – сказала она это, поправляя свои волосы, – Ты стал совсем другим человеком. Что могло с тобой случиться, чтобы ты стал настолько уверенным в себе человеком?
– Марианна, а ты веришь в гороскопы?
– При чём здесь это? И какое это имеет отношение к делу? – недоумевая, спросила она.
– Просто я по гороскопу Близнецы и… – Марианне не понравилось моё объяснение, и она от злости ткнула меня локтем в рёбра, – Я и не менялся, просто мой внутренний демон, наконец, вышел из зоны комфорта. И… в этом вся причина моих перемен, – я коротко объяснил ей, но, по-видимому, мой ответ её не удовлетворил.
– Скажи честно, ты действительно не сердишься на меня?
– Я не сержусь, потому что ты исполнила мою заветную мечту, – ответил я.
– Господи, даруй мне терпение, – неожиданно начала она молиться.
– После смерти я оказался в аду. И я могу с уверенностью сказать, что пребывание в адском пламени не так уж и ужасно и страшно, а наоборот, благословенный огонь справедливости очистил меня, вдохнув в меня новую жизнь.
– Ты мазохист? – сказала она это, приподняв брови, недоумевая от моих слов.
– Место, которое принято называть адом, на удивление оказалось прекрасным местом. Боюсь представить, что же нас ожидает в самом раю, – говорил я, и услышал глубокий и усталый вздох Марианны. – Подумай сама, если бы я хотел бы отомстить тебе, я бы выбрал слабую версию тебя и начал бы мстить уже сейчас, – убеждал я ее, – Если я побывал в аду, не означает ли это, что я с чистой душой простил тебя?
– Извини… – произнесла она это с трудом, словно бы к её глазам подступали слезы. – Спасибо тебе большое, что вытащил меня из того ада. Ты спас меня, когда я в этом очень нуждалась.
– Мои слова по-прежнему в силе. Ты вольна делать все, что пожелаешь, поскольку я великодушно списываю все твои долги и обязательства.
– Нетушки, – как бы отказываясь, ответила она, – Я была послана тебе Богом в наказание за твои грехи.
– Чего же Бог хотел добиться, послав мне такое прекрасное испытание?
В определенный момент мы молча шли, каждый погруженный в свои размышления. Машины шумя проезжали по дороге, и город вокруг жил своей обычной жизнью. Светило яркое солнце, отбрасывая длинные тени от деревьев и зданий. Лёгкий ветерок шелестел листвой, создавая холодный ветер, а в воздухе витал аромат свежескошенной травы и цветов. Жизнь текла своим чередом, полная привычных звуков и запахов.
– Как ты знаешь, теперь мы с тобой являемся лучшими друзьями, которые понимают друг друга с полуслова. У меня хранится часть твоих наиболее важных воспоминаний, что позволяет мне понимать тебя с полуслова, – прервала она это затянувшееся молчание.