Лимитерия

Хог Лимит

— Признаюсь откровенно, впервые я распиваю чай в гостях у парня. А ты… — эрийка подняла взгляд янтарных очей на задумчивого лимитера, но, не дождавшись его ответа, хихикнула. — Ладно, это не имеет значения. Не за тем я пришла сюда, чтобы…

— Нет.

Элли смолкла. Хог, помолчав немного, добавил:

— Ты — первая девушка, с которой я чаёвничаю в своём доме. Лидер команды «Серп» удивлённо дрогнула бровями.

— Ты мог не отвечать на мой вопрос.

— На сделанный шаг отвечаю сделанным шагом.

— Ты опять мне цитируешь отрывок из романа, — улыбнулась эрийка.

— Я не мог не упрекнуть тебя в заимствовании тобой сцены, повествующей

о пришедшей в чертоги Добрыни Настасьи во время проливного ливня, — хмыкнул в ответ лимитер.

Тук-тук!

Разговор не прервался, лишь временно на паузу был поставлен, как кинофильм. И всё для того, чтобы волонтёры могли какое-то время смотреть друг на друга молча, взгляд в сторону не отводя. Определённо Элли думает сейчас о том же, о чём думал сам Хог — про то, как в очередной раз они подловили своего собеседника на самом горяченьком. Это тоже игра, только слов, предпосылок. Она зиждется не на физическом контакте, а умственной близости, чем напоминает шахматную партию. На воображаемой доске остались два короля, чёрный ферзь и белый конь. Больше шансов выиграть имеет более сильная фигура, но она не может повторить ходы своего противника. Ей ведомы действия офицера, ладьи — и только Г-ходящий представляется для королевы крайне неудобным, что, однако, не делает его в её глазах раздражающим. Вот интересным — да. Потому что только фигура коня способна поставить самую неудобную и неприятную вилку, если не обращать на неё внимания.

Тук-тук!

А если их игра — карточная? Кто кем является тогда? Определённо Хог — король. Своё право носить корону он давным-давно отвоевал у команды, роль дамы Юле вручив, а Эса спустив до валета. В данном случае Элли — туз: в «Пасьянсе» партию начинает она, в «Дураке» девушка её заканчивает. Ей ведомы начало и конец игры, однако процесс оной остаётся во власти менее сильных карт. Пролог и сюжет пройдены. Время эпилога. В нём та, с чьей лёгкой руки и началась череда удивительных приключений, собиралась поставить точку. Не окончательно, временно. Ведь разыгранное противостояние требовало реванша и незамедлительного, и прежде чем дать старт ему, следовало покончить с той игрой, которая подходила к завершению.

Тук-тук!

Она чокнутая. Он тоже дурак. Даже воспротивиться не посмел, когда гостья, одним глотком кружку опустошив, резко схватила его за руку, а затем поволокла на улицу. Только и успел Хог, что накинуть на голову капюшон, прежде чем нырнул в объятия холодного ливня. Элли не шла, а бежала, таща за собой своего исторического врага куда-то.

— Что ты делаешь?

— То же, что однажды со мною сделал ты — похищаю тебя!

Эрийка смеялась. Совсем как тогда, в больнице, но без слёз. И лимитер не мог не восхититься в очередной раз чистотой её искреннего смеха, в котором не было и намёка на фальшь. Так смеются от чистого сердца.

Да, это конец. Но хороший, добрый, ласковый. Сейчас, следуя за смеющейся Элли, Хог ощущал чувство чего-то знакомого, весёлого, головокружительного. Как в тот раз, когда он ворвался на территорию кордона «Луч» и переполошил всех. Когда взял в плен тогда ещё незнакомую ему девушку и вместе с ней бежал в библиотеку. Элли тоже это хорошо помнила, как Хог. Они бежали к пирсу, с которого спрыгнули на лодку, и магией воды Эрия заставила судёнышко стремительно нестись по морю, пафосно рассекая волны заострённым носом. Лимит ничего не говорил. Только и мог, что усмехаться про себя, лицо своё прикрывая левой рукой от летящих в глаза солёных брызг.

Святогор

встречал их в том же облике, в котором в прошлый раз его видел Хог. Только сейчас, глядя на дремлющего великана, волонтёр не чувствовал себя неуверенным. Ведь выбор, сделанный им, был неосознанным, спонтанным, порождённым импульсом воспылавшей азартом души. В ней нет места сомнениям. Она ведома не жаждой усмирить драконий нрав, а желанием по-настоящему понять, кем действительно является непредсказуемая Элли Эрия.

Вот лодка стукается о каменистый берег, на который эрийка спрыгивает, не отпуская руки Хога. Вместе волонтёры взбегают по ступенькам и вскоре оказываются на той самой чаше, на которой у них однажды состоялся их первый разговор. Антураж сцены одновременно и идентичен прошлому разу, и в то же время он нов. Полное отсутствие давящей атмосферы сказывается на происходящем очень сильно, — ибо картина, лишаясь мрачного тона, приобретает оттенки чего-то романтичного.

Да, это конец. И финал данной истории должен был состояться именно здесь.

— Ты умница, Хог! Я горжусь тобой!

Лимит не без удивления смотрел на Эрию, которая, скрестив на груди руки, улыбчиво глядела на него в ответ.

— Полагаю, нам пора перестать обращаться к друг другу не по имени, не так ли?

— Ну… если честно… не знаю, — замялся Хог, в растерянности затылок почесал. — Как-то привык я уже называть тебя кэпом, что ли.

— Что ж, право твоё, дорогуша. Я, однако, не намерена больше тебя лимитером величать, — заявила Элли.

— Чем я заслужил такую милость?

— Вопрос ужасно глупый, но, прежде чем я на него отвечу, для начала уточню: ты правда хочешь послушать девчачьи сопли, повествующие о тебе, как о славном герое, отчаянно сражавшемся за мою… нашу команду, словно за свою собственную семью?

— Ну… н-нет.

Дочь Горына усмехнулась.

— Значит, послушаешь.

Элли повернулась к Хогу спиной и сделала несколько шагов вперёд, руки за спину уводя. В этот момент, словно сего сценарий требовал сердито, прекратился дождь, и налетевший ветерок, ничего общего с мятежностью не имея, колыхнул хвосты её прекрасных синих волос.

— Во время нашего собеседования я сказала: «Мне не важно, кем ты был в прошлом. Меня волнует другое — то, каким ты будешь в настоящем». Для меня команда — это семья. И я говорю о коллективизме не как потомок Эйрии, а как дитя дракона, путь холодного одиночества познавшее. Я… понимаю твою боль, Хог. Наверное, даже лучше, чем кто-либо другой, — на последних словах Элли заговорила очень грустно и проникновенно, отчего сердце Лимита тотчас застучало. Тон голоса, паузы в нём, невыносимая тоска — они не наиграны. И тяжёлый вздох не для пущего эффекта добавлен был, а только подчёркивал жирно то, с чем однажды столкнулся он… и она.

Элли продолжила:

— В моей семье нет места тем, кому плевать на судьбу своего товарища. Циники — мусор для меня. Никчёмные отбросы и отвратительные существа, которым я могу пожелать как можно быстрее поскользнуться на дерьме их собственной «важности» и виском на уголок острый приземлиться. Ты был неоднозначным, Хог Лимит. Против тебя бессильна драконья эмпатия: твои эмоции очень часто противоречат твоим действиям. Меня это злило и раздражало. Ты был каким-то неправильным, как мне поначалу показалось. А потом… потом мне всё стало ясно. Истовость оказалась невероятно простой и понятной.