Лимитерия
Шрифт:
Второго тем временем яростно драл Эс — когтями, зубами, огнём. Напрасно стратим пытался избавиться от рыжего волка: тот был неистовее дракона в сей час, злее любого существующего демона и кровожаднее мясника. С рычанием выдрал Абсолют Силы первое крыло, потом второе и ими с размаху ударил тварь в голову. Потом подбросил вверх апперкотом, прыгнул сам и вбил в землю. В конце просто за лапы схватил и вышвырнул в пропасть, отправляя вдогонку буйное пламя, выпускаемое из клыкастой пасти.
— Кхарк-х…! — превращение в волколака — затратная штука. Потому Эс, вернувшись обратно в человеческий
Юля уже неслась на всех парах к нему, крича: «Хорсет». Полуночницы бросились в атаку и стали драться с бандитами, пока девушка несильно била по щекам Корта, дабы в чувство его привести.
— Юлька…
— Я знаю. Держи, — волонтёрка протянула рыжику бутыль с живой водой, дабы тот немного восстановил свою энергию. Эс принял снадобье, но глотков сделал меньше положенного, чтобы большая часть эликсира досталась Юле.
— И… как давно ты знаешь? — спросил он.
— Поговорим об этом в другой раз.
Сахарова ойкнула: Корт неожиданно взял её под локоть и рывком к себе притянул, из-за чего она прижалась вплотную к нему. Отстраниться парень ей не позволил, вторую руку кладя девушке на талию.
— Как давно ты знаешь? — свой вопрос Эс повторил несколько требовательно, отчего Юля вздрогнула. Им бы желательно убраться с поля битвы, на котором бандиты и полуночницы в ожесточённой схватке сцепились, и поговорить в более спокойной обстановке. Только Корт не сдвинулся с места. Не позволил подруге поднять голову, чтобы укоризненно на него посмотреть.
Росскийка закатила глаза.
— Месяц назад ты спрашивал у моего отца, как можно подавить в себе зверя. Тебе нужна была Волчья Мята, которая растёт только в Эйрии.
— Ясно.
С этими словами Эс отпустил Юлю, и та на два шага отошла назад.
— Прости, хе-х, — виновато усмехнулся огненный охотник, обнажая ряд белоснежных ровных зубов с двумя хищными клыками. — В последнее время я ужасно несдержан.
***
Мы сражаемся не потому, что хотим этого.
Мы сражаемся потому, что так надо.
Хог спрыгивает вниз. А потом снова бросается в атаку. Кузня расходовал энергию капитально. Он постоянно исчезал из-под ударов сверхзвукового Лимита, одновременно пытаясь достать его воздушными волнами из спиральных дыр. Всё это происходило в движении, непрерывно, безостановочно. Оба охотника были ужасно истощены и избиты, в крови, в пыли, но ни один из них пока не сдался. Они практически не разговаривали. Просто рубились жёстко, словно озверевшие собаки, спущенные с цепи.
У меня нет к тебе претензий. Я не питаю к тебе ненависти. Просто ты стоишь у меня на пути. Ничего личного.
Кузня подловил идеальный момент и взмахом руки подбросил Хога вверх. Затем прибил волной воздуха парня к полу и снова сделал взмах, только в этот раз к потолку полетел не лимитер.
Пульс!
Хог резко округлил
Пульс!
Ранение не просто тяжёлое — оно смертельное. Минуты две-три — и Хог умрёт от обильной потери крови. Это понимает Кузня. Это понимает сам потомок Лимитеры.
Пульс!
«Ну уж нет! Никогда! Ни за что! Не взирая на что-либо — я не подохну здесь!».
Кузня понимал: не сокрушить ему так просто того, кому благоволят сами боги. Он тяжело задышал, лихорадочно вытирая с лица пот, и зубами от негодования скрипел, наблюдая за поднимающимся кое-как на ноги Хогом. Тот при смерти… был бы, не окажись у него под рукой бутыли с мёртвой водой.
Пульс!
Хог выпил весь эликсир и зажмурился от очередной порции дикой боли, пронизывающей его подобно скальпелю. Одновременно с этим его раны начинали исчезать одна за другой, благодаря чему парень, дыша хрипло, смог подняться на одно колено, кулаком левой руки упираясь в пол. В глазах Лимита двоится, в ушах стоит шум: чрезмерное употребление волшебных эликсиров начинает пагубно сказываться на внутреннем состоянии потомка Лимитеры. Не критично, к счастью, однако карио-очаг будто в спираль изгибает невидимая чья-то рука. Хочется ещё раз желудок опустошить, несмотря на то, что в нём ничего нет.
Хог тоже тяжело дышал. В его глазах не было ничего, кроме холодной решимости. Никаких раздумий. Лишь фанатичное желание уничтожить своего врага — любой ценой.
— Больше… кх… не упаду! Не попадусь под атаку! — железно поклялся Хог. — Берегись, наёмник! Я покажу тебе кару Перуна!
***
Существует миф, повествующий о берегинях и упырях как прародителях всего насущного. Он не имеет научного подтверждения. Никто о сём не сказывал с железобетонной уверенностью, но в Яви данная теория почему-то хорошо прижилась.
Берегини — благородные и светлые духи. Пока во Тьму не пролился Свет Рода, именно они выполняли функцию по поддержанию даже самой малой жизни, которая только могла встретиться в Пустоте. Они светлячками в ней стали, путь незримый и неосязаемый чему-то освещая. Их опосредованная причастность к сотворению Мироздания оставалась под вопросом, но в черновики мифологии данные персонажи вписались прочно.
Упыри — антагонисты, сотворённые самой Тьмой. Абсолютный хаос во плоти чёрной, ничего, кроме разрушений и бедствий, не исповедующий. Их роль в Пустоте — бездумное бродяжничество в бесконечности. То, что имело физическую оболочку, они моментально уничтожали. И существовали так до тех пор, пока Род не явил себя. Впоследствии упыри переквалифицировались в живых мертвецов-кровопийц, которых периодически ещё вурдалаками кличут, и ничего общего со своими предшественниками не имеют.