Линчеватель
Шрифт:
Навык «холодное оружие» улучшен".
Снаружи заревел мотор подъезжающей машины. И я мигом напрягся, потянувшись за пистолетом.
– Филин, - коротко ответил Гоблин, заметив мою настороженность.
– Кстати, что это за место?
– Один из схронов Токарева, не бери в ум. У босса таких схронов по городу – как конь наеб. Мало ли, зачем может пригодиться тихое местечко подальше от людских глаз? Не ссы. Проторчим здесь до ночи – и двинем домой, в тепло да уют.
Входная
– Блондинка, - прохрипел он. – Скучала по мне?
Выглядел Гоблин крайне паршиво. Бледный как призрак, шатающийся как зомби, весь в крови. Иногда, мне казалось, что за его спиной уже парят две девы – валькирии, которые уже готовы утащить брата в Чертоги Одина.
– Нихуя подобного, - ответила Вика. – Просто решила, что сегодня мне найдется работа.
Гоблин криво усмехнулся:
– Не переживай, пока еще я не по твоей части. Вскрывать меня пока рано. Хотя хуй знает, как пойдет. Но есть и хорошая новость: теперь мы чертовски богаты.
С этими словами, Гоблин сделал шаг вперед, и начал заваливаться на пол, но был подхвачен Филином, который подхватил раненого и уложил на кровать.
– Где свет? – рявкнула Настя, ставя на стол чемоданчик. – Тут нихера не видно!
Филин послушно повернул свисающую с потолка лампочку. И яркий свет, ослепив, ударил мне в глаза. Лампочка показалась мне настолько яркой, что я зажмурился.
– Вика. Займешься татуированным?
Блондинка кивнула, подходя к кровати, на которой лежал Гоблин.
– Не вздумай подохнуть! – заявила она.
Гоблин закашлялся:
– Не дождешься.
– Филин, полей мне на руки! – крикнула Настя.
Филин достал из сумки бутылку водки, но Настя выхватила ее у него из рук и сделала несколько глотков.
Вот теперь лей! – приказала она.
Филин щедро плеснул на подставленные Настей ладони.
– Теперь инструменты!
Действовала она с куда большей решительностью, чем в тот раз, когда врачевала Гоблина на старой квартире. Руки практически не тряслись, а в голос звучал уверенно.
– Неплохая практика, - просипел я. – Да, док?
Голова кружилась. Меня сильно клонило в сон. То и дело, я клевал носом, проваливаясь в забытье.
– В подобных антисанитарных условиях? – ответила за Настю ЛВика. – Да уж. Охуеть, какая хорошая практика. Снимай куртку!
Последнее адресовалось Гоблину. И, к моему сильному удивлению, Гоблин не стал отпускать едких подколок. Просто послушно принялся стаскивать с себя штормовку.
– Везучий ублюдок, - голос Вики доносился до меня словно издалека. – Ребра зацепило по касательной. Только шкуру
– Если бы ты дала обезбола – может и не дергался бы, - ответил Гоблин. – Ай, блядь!
– А вот вторая в плече, - не обращая никакого внимания на крики Гоблина, отметила Вика. – Придется портить татуировку. Что она, кстати, означает.
– Ты серьезно хочешь знать, что означает татуировка? – переспросил Гоблин.
– Хочу, - подтвердила Вика.
– Ничто не истинно, все дозволено. Уф-ф-ф-ф-ф…
Видимо, пока блондинка отвлекала внимание Гоблина пустой болтовней, скальпель в ее руке сделал аккуратный надрез.
– Все, не шипи. Потерпи ты чуточку! Бабы муки при родах выдерживают, а ты тут воешь как потерпевший. А боль при родах – самая сильная какую можно представить.
– Самая сильная? – хмыкнул Гоблин. – Жаль, что ты не можешь ощутить боль от удара ботинком по яйцам. Сука-а-а-а-а!
Голоса становились все менее разборчивыми. Веки налились свинцом, и даже приложи я все силы, что остались, я не смог бы открыть глаза. Я постепенно проваливался в сон…
Меня привела в чувство резкая боль.
– Ай, Блять!!! – завопил я. Больно!
Я попытался было дернуться, но меня крепко прижали чьи – то руки. Филин решил помочь медсестре.
– Терпи! – строго ответила Настя, - Ага, нащупала.
Она вытащила палец из раны и полила надрез водкой. И у меня едва глаза на лоб от боли не вылезли.
– Ты… лазила в рану пальцем? – ошарашено спросил я.
– А как я, по-твоему, должна была нащупать пулю? – вопросом на вопрос ответила Настя.
– И не дергайся ты так!
Настя достала зажим, раздвинула края раны и полезла внутрь пинцетом.
– Да не смотри ты, блять!
– шикнул она, заметив, что я со страхом наблюдаю за тем, как пинцет приближается к ране. – Отвернись.
Я сглотнул вставший в горле ком и поспешно отвернулся.
А потом в рану словно погрузили раскаленное железо. Немилосердно обожгло, и я взвыл. Ощущения были такими, будто кто – то водил крупной наждачкой по оголенному нерву. Глаза застлала пелена. На лбу выступил холодный пот. Сознание помутилось. Я перестал соображать и задергался. Но Филин держал крепко – не вырвешься.
– Да не брыкайся ты! Я ее еле достала. Боги, даже твой друг – извращенец был спокойнее…
На железное блюдце упал окровавленный комочек свинца.
– У моего друга очень высокий болевой порог, - парировал я.
– Когда он был подростком – то разбил себе об лоб полено. И пусть это сказалось на его умственных способностях … Кстати, сейчас подозрительно затих. Может, помер?
– Блондинка за ним присмотрит, так что за него не переживай. Осталось лишь зашить рану – и все.
– Не надо шить, - процедил сквозь зубы я.