Линия аллигатора
Шрифт:
— Что вам нужно? — разговор шел на английском.
Это хорошо, значит, они все еще сомневаются в своих наблюдениях. Они могут предполагать, что Сигрид и он всего лишь американские журналисты, приехавшие вместе с сенатором на свой страх и риск расследовать тайну гибели Элизабет Роудс. Это давало неплохой шанс. Одно дело, когда твой противник считает, что против него действуют два журналиста, пусть даже очень настырных и проницательных, играющих в частных детективов. Совсем другое, когда на самом деле действуют один из лучших в мире аналитиков и сотрудник ФБР. Нужно будет попытаться
— Мы хотим, чтобы ты приехал к нам, — продолжал все тот же голос.
По-английски незнакомец говорил достаточно уверенно. Значит, подозрения Дронго в отношении сотрудников ФСБ находили свое подтверждение. Говоривший был, конечно, не американцем и не англичанином, но достаточно уверенно владел английским языком.
— Куда мне приехать? — спросил Дронго, взглянув на часы. Было достаточно поздно.
— Мы заедем за тобой. Тебе нужно будет выйти через тридцать минут из отеля, и мы тебя заберем. Но без глупостей, не нужно никуда звонить, иначе ты никогда не увидишь свою девочку. Мы просто хотим с вами поговорить, а потом отпустим.
— Я должен вам верить? — презрительно спросил Дронго. — Вы похищаете женщину и требуете, чтобы я вам поверил? Мне нужны гарантии. Иначе я немедленно звоню в наше посольство и в полицию.
Похоже, говоривший не ожидал такого напора. Даже замер на мгновение.
— Вы не поняли, — торопливо сказал он, — не нужно никуда звонить. Мы просто хотим с вами переговорить.
— Пока вы меня не убедите, что женщина жива, я не буду с вами разговаривать, — строго сказал Дронго, не сбавляя темпа, — и постарайтесь сделать это как можно раньше. Иначе я позвоню сенатору, и тогда мы с вами можем изменить наши роли. Наша переводчица — не моя любовница и тем более не моя жена, чтобы я ночью сломя голову ехал за ней. Но если вы не понимаете, что она гражданка США, то, надеюсь, ваша полиция сумеет вам разъяснить это достаточно быстро.
— Не сходите с ума, — окончательно запутался звонивший, — никуда не уходите и не занимайте телефон. Я перезвоню через десять минут.
«Он должен посоветоваться, — понял Дронго, — похоже, десять минут я выиграл. Этот раунд за мной. Посмотрим, что будет дальше».
— Ладно, — согласился он и первым положил трубку.
Убить Сигрид они пока не посмеют. Могут сообразить, что мышление правильного американца несколько отличается от мышления обычного бывшего советского человека. И немного подправят свою линию поведения. Но почему они захватили Сигрид? Может, он сам спровоцировал этот захват, исчезнув неожиданно рано утром и не появляясь весь день? Но как они могли захватить Сигрид? Она ведь должна была вернуться в отель и не выходить отсюда. Сенатор видел ее днем.
Нужно будет ему позвонить. Ах, да. Они же только что расстались, и сенатор отказался от дальнейшего совместного расследования. Черт возьми, как не вовремя.
Он вспомнил про телефон, который ему дал Сарыбин. Нужно быстро проверить, кому принадлежит этот номер. Он взял трубку и набрал номер. Никто не отвечал.
Первый гудок, второй, третий. Ничего удивительного, уже двенадцатый час ночи.
Но вдруг трубку кто-то снял.
— Слушаю вас, — сказал мужской голос
Нужно проверить. Он быстро набрал другой номер. Здесь ответили довольно быстро.
— Слушаю вас.
— Добрый вечер, Владимир Владимирович, — торопливо сказал Дронго.
Это был бывший офицер КГБ, вышедший на пенсию и иногда служивший связным между самим Дронго и разыскивающими его официальными лицами. В тех случаях, когда требовалась помощь аналитика со стороны, не скованного рамками формального соблюдения существующих законов. Подслушать их беседу было почти невозможно. У Владимира Владимировича на телефоне всегда стоял шифратор, позволяющий закодировать любой разговор. Дронго подозревал, что бывший ветеран советской разведки работает не только с ним, но и с другими подобными экспертами.
— Это ты, — сразу узнал его Владимир Владимирович, — куда ты пропал? Давно не звонил.
— Потом расскажу. Мне нужно срочно узнать, кому принадлежит следующий телефон. Вы записываете?
— Конечно. Диктуй.
Дронго продиктовал номер и добавил:
— Только мне нужно очень срочно. И до свидания. Потом все объясню.
Едва он положил трубку, как раздался телефонный звонок.
— Ваш телефон был занят, — сказал незнакомец, — куда вы звонили?
— Никуда. Я просто поднимал трубку, проверяя, работает ли телефон, — быстро ответил Дронго. — Вы уже решили, что будете делать?
— Вы можете поговорить с вашей переводчицей, — холодно сказал незнакомец, чувствуя теперь перевес на своей стороне.
— Чарльз, — раздался в трубке голос Сигрид. Он все-таки дрогнул, предательски выдавая состояние молодой женщины.
— Сигрид, — Дронго старался говорить спокойнее, — что произошло?
— Мне позвонили вечером и предложили увидеться у отеля. Сказали, что это связано с тобой. Я вышла, и меня уже ждали трое мужчин…
Ей, очевидно, не дали договорить. Незнакомец вырвал трубку.
— Вы все поняли? — торжествующе спросил он. — Через пятнадцать минут внизу будет стоять наша машина. Постарайтесь не делать ничего необдуманного, иначе у вашей спутницы будут большие проблемы.
— Понял, — сказал Дронго, доставая из кармана пистолет, — я уже давно все понял.
Он положил трубку. Теперь ему понадобится изоляционная лента. Или пластырь. Он позвонил дежурной.
— Мне срочно нужен лейкопластырь. Либо скотч, только очень срочно.
— Мы можем прислать вам пачку пластырей, возьмем у врача, — сообщила любезная дежурная.
— Очень хорошо.
Теперь нужно продумать одежду. Сделать так, чтобы они нашли какую-нибудь вещь в его кармане. Кажется, у него где-то был неплохой швейцарский складной нож. Он всегда брал его с собой в поездки. Дронго открыл свой чемоданчик и, достав нож, переложил его в карман. Довольно скоро, минут через пять, принесли и пачку лейкопластырей. Он достал свой пистолет и пристроил его на правой ноге, сзади, под брюками, прикрепив лейкопластырем.
Затем снова позвонил Владимиру Владимировичу.