Линия крови
Шрифт:
В голосе Роберта не слышалось гордости, он продолжил чуть ли не шепотом:
— Со временем мы продвинулись достаточно далеко, чтобы на свет появился первый здоровый ребенок.
— Сын Аманды.
Он кивнул.
— Но оказалось, что здоровье только временное. Однако цену пришлось заплатить большую. Сначала — жизнью Аманды. Теперь — моего брата, — он указал на дверь. — И скоро — моего внучатого племянника. Это уже слишком. Я должен сделать все, что в моих силах, чтобы сохранить остатки моей семьи.
Они направились через зал к двери.
Роберт
— Еще мальчиком я заключил договор с внутренним кругом семьи — с «Линией крови». Думал, что вместе мы сделаем нечто большее, чем может отдельно взятый человек.
Пока под удар не попали самые близкие…
Тяжела ты, корона власти.
И эта тяжесть и чувство вины только нарастали, когда его брат обосновался в Белом доме, а он, приведя «Линию крови» к власти, принялся дергать за ниточки за спиной Джеймса Ганта.
— Почему вы мне все это рассказали? — спросил Грей. — Зачем вообще привезли сюда?
— Чтобы вы поняли, почему наивный мальчик докатился до такой жестокости. Но старый человек больше не может страдать, — Роберт повернулся к нему. — Я привез вас сюда, чтобы вы все это рассказали миру.
Грей ахнул. Возможно, убийство Джеймса Ганта стало последней соломинкой, сломавшей спину этому «верблюду».
Но разве не Роберт приказал убить брата? Или был такой же марионеткой, как и президент Гант?
Однако Грей задал совсем другой вопрос — по его мнению, более важный, раз уж этот человек «умывал руки».
— Почему бы вам не рассказать это самому?
— Я уже настрадался. Заберу своих близких и исчезну, отправлюсь туда, где «Линия крови» нас не найдет, — Роберт отвернулся. — Оставляю все на вас.
Он проходил мимо комнаты с серверами. Грей следовал за ним. Раз уж Роберт собрался рассказать все, он не хотел упустить ни слова.
— Для чего нужны эти серверы? — спросил Пирс, чувствуя, что здесь спрятано что-то важное.
Роберт рассеянно глянул на них.
— Если этот зал — наше сердце, то там — наш мозг, наша память. В них содержится вся наша родословная — не только Гантов, но и тех, кем мы были в далеком прошлом. До самого начала нашего рода.
Грей хотел это услышать.
— Какого начала?
— Полумесяц и звезда. Наш первый символ. Некоторые древние документы связывают их с богом Ханаана, которому приносились человеческие жертвы.
Что ж, неудивительно.
— Этого бога звали Молох, его символизировали рога коровы или рога полумесяца. Очень похожий на него бог — Ремфан, которого символизировала звезда. Некоторые из историков верят, что наши корни восходят к Моисею, что он изгнал нас за поклонение полумесяцу и звезде. — Он обернулся и посмотрел на посох. — В Деяниях апостолов есть строки: «Вы приняли скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана, изображения, которые вы сделали, чтобы поклоняться им: и я переселю вас далее Вавилона». [31]
31
Деян. 7:43.
— То
— Не знаю. Но род очень древний, и они сохраняют некоторые давние иудейские традиции, как…
За стеклянной стеной открылись двери лифта, и Роберт тотчас умолк. Из кабины вышла знакомая фигура. Высокая светловолосая женщина направилась к ним. Стальные глаза оценивали ситуацию. Она подошла к пульту и нажала несколько кнопок. Стальные стержни заблокировали стеклянную дверь.
Роберт попытался раздвинуть створки, но они не сдвинулись с места. Вероятно, кто-то предугадал его грядущее предательство.
Гант отступил от двери, осознав, что к чему. Посмотрел на Петру.
— Так ты из «Линии крови»… Почему мне никто не говорил?
— Нас легион, — ответила она. — И не всем нравилось твое руководство. Когда мы потеряли ребенка, который, если уж на то пошло, нам бесполезен, я позвонила тем, кому служу, и доложила обстановку. Ты грустил больше, чем следовало. Ставил семью выше клана. Рвал нить, которая выдержала столетия. Все! Теперь ты нам не нужен.
— Но я так много лет стоял во главе…
Она пренебрежительно усмехнулась.
— Если тело сильное, голову можно отрубить. Мы отрастим новую и станем еще сильнее. Тебя отодвинули в сторону. Ветвь Гантов отсекут, включая все плоды с нее. Мы очистим старое, чтобы дать дорогу новому. Никаких слез, главное — цель.
Ладонь Роберта, прижатая к двери, опустилась.
— Чистка начнется здесь. Через десять минут. Ровно в три часа пополудни, ты знаешь, какое это сильное число. Я включила оберег обеих лабораторий и этого хранилища веков. С этого дня «Линия крови» отрезает прошлое и сосредоточивается только на будущем. Бессмертие на расстоянии вытянутой руки. Абсолютная власть у нашего порога.
Петра уважительно поклонилась, что выглядело странным.
— Те, кого ты любишь, не будут страдать, — она не сводила глаз с Роберта. — Даже те, кого, по твоему мнению, мы не знаем.
Роберт метнулся к двери и забарабанил кулаком по стеклу.
— Не смейте! — крикнул он срывающимся голосом.
Петра отходила к лифту лицом к ним, хотя, похоже, видела не их, а совсем другое. Они уже стали прошлым.
Грей подождал, пока двери кабины закроются, потом повернулся к Роберту спиной.
— Похоже, вы безработный, — он приподнял закованные руки. — Может, пора их снять?
На лице Роберта отражались и горе, и злость.
Мне это знакомо, — подумал Грей.
Как только Роберт снял наручники, Грей задал вопрос, ответ на который боялся услышать:
— Что такое оберег?
Лицо Роберта посуровело.
— Термобарическая бомба. Она выжжет этот зал. Но в лаборатории… — Он покачал головой, его, похоже, замутило.
— Что будет с лабораторией?