Линия Периферии
Шрифт:
С трудом поднявшись, сопровождаемый синхронно движущимся взглядом загадочной гостьи, тот отряхнулся, смотря ей в глаза уже безо всякого иррационального страха. Он догадывался, почему та показывала ему всё это. В который раз всматриваясь в взгляд этой девочки, настолько странной, насколько это вообще могло быть в текущих обстоятельствах применимо — Джеффри начинал понимать, что же такое неуловимо-знакомое он в ней замечал. Этот взгляд, эти очертания… всё в них отдавало той сокрытой внешней нестабильностью глубиной, сопровождаемой ауру Вендервольт.
Потянувшись к стоявшему впереди силуэту, пилот попытался коснуться его, но за долю секунды до того, как ему это удалось — девочка обратилась в туман, исчезнув. Растворившийся туман не скрылся, не улетучился, но просто исчез — Джеффри не мог объяснить, как, но он понял, что та не собирается возвращаться.
В голове был настоящий бардак. Даже после вечеринки на выпускном его пробуждение помнилось куда более комфортным. Побледневшие пальцы были холодными, как лёд, а всего его сотрясала лёгкая дрожь, идеально аккомпанирующая бессвязным мыслям и едва выстраивающейся последовательности воспоминаний. И только бесконечные тренировки, закалившие координацию, позволили пилоту вернуть адекватный контроль над своим телом и подняться на ноги, сообразив, что тот находится в одном из технических коридоров.
Осмотревшись, он, вздрогнул, вспомнив. Зал обвалился, он бросился назад… в коридор, часть которого тоже была завалена, навсегда похоронив под собой Лию.
Это точно было то самое место. Он не мог перепутать. Впереди зал с обломанными дверьми и кучей бетонных обломков. Но тогда почему здесь всё было цело и невредимо?
И почему Лия, изменив положение, лежала у стены, без единого телесного повреждения?
И вообще, не был ли зал впереди стеклянным?
Внезапно что-то сообразив, пилот бросился к распластавшейся девушке, но замер, когда увидел, что живой она точно быть не может — её голова была окровавлена, а лоб продырявлен насквозь. Всего одним, точечным выстрелом.
— Да вы издеваетесь! — воскликнул он в никуда.
Он прождал почти полминуты, но никто так и не ответил.
— Ты меня слышишь?! Я здесь! Покажись!
Джеффри зашёлся в кашле. Ему определённо не стоило надрываться сейчас.
Тяжело дыша, он сорвался с места, устремившись вглубь технического отсека. Пилот бежал, пока не достиг вестибюля, а за ним — промежуточного помещения. Всё вокруг должно было быть покрыто кровью, но стены оставались такими же чистыми, какими были с их прибытием.
Виктор тоже находился здесь, и тоже — с простреленной головой.
Со всех ног, тот бросился к тайному складу. Он и правда оставался на месте, только вот не совсем таким, каким запомнился в последний раз — все ящики вновь оказались там, где стояли изначально, и только соединённые с передатчиком детонатора пластиды на ядерных контейнерах напоминали о том, что здесь, всё-таки, что-то происходило. Обернувшись в сторону пролома с «золотым схроном», Джеффри не увидел ничего, кроме тела Николаса, лежащего у стены в том месте, где должен был быть тайник. Так же — с
Пилоту очень, и очень не нравилось, к чему всё это шло, и, схватив знакомый огнетушитель, он принялся методично долбить в стену, но за долгие пятнадцать минут он не добился ничего, кроме скромной сетки трещин в бетоне.
Окончательно выдохнувшись, он выронил огнетушитель, упав на колени.
Его рука, как в очередном наваждении, легла на кобуру с револьвером, о которой сам пилот тоже вспомнил только сейчас.
Достав оружие, он недоверчиво всмотрелся в его старый, местами проржавевший корпус. Чувствуя, как ускоряется сердцебиение, он одним резким движением открыл барабан, пересчитав количество зарядов.
Один, два, три.
Три патрона из шести.
Три человека из шести.
Нет, это было просто невозможно. Откуда у него вообще могла взяться эта жуткая мысль, после всего, что он успел пережить?
Он решительно поднялся, направившись к терминалу связи, использованному Клэр для связи с Тринном.
Но сколько бы он ни ходил — никаких доказательств тому, что он видел и слышал, не было. Они просто исчезли, все, до единой.
Джеффри чувствовал, как у него начинают сдавать нервы. Спустя ещё полчаса безуспешных поисков, на пилота внезапно накатила слабость, и, не в силах устоять на ногах.
— Что ты делаешь, чёрт возьми?!
— Держись от меня подальше!
— Прости, но я ничего не могу сделать.
— Не прикасайтесь к пакетам! Слышите?! Не пытайтесь их обезвредить! Забаррикадируйтесь и ожидайте, пока я не выйду на связь!
Он резко вскочил, покрытый холодным потом. Слабость прошла, сменившись неконтролируемым беспокойством. Эти голоса, эти картинки, которые всплывали у него в голове…
Нет-нет-нет, это было невозможно. Он точно знал. Не мог же он просто всё это придумать?!
Но с каждым разом картинки становились всё отчётливее, а голоса — всё громче. Со временем он просто почувствовал, как иссякает его самообладание, и логика, не способная справиться с когнитивным диссонансом такого уровня, просто отключалась.
Он убил их, убил их всех. Хладнокровно, решительно и беспощадно.
Где были Павел и Клэр? Им удалось спастись? Почему Клэр не смогла его остановить?..
С отсутствующим взглядом, пилот двинулся вперёд, к столовой. Это единственное место, которое он ещё не посещал.
И везде, везде его встречали только мрачные, тёмные коридоры и помещения, единственными звуками в которых могло быть гудение генераторов. Мёртвая, безжизненная тишина воцарилась в этом подземном аду, словно котёл с кипящей смолой резко опустошили. Вокруг стояла атмосфера замерзающего пекла, в котором внезапно произошла резкая перемена климата.
В столовой, у бара, он встретил единственную живую душу — Дворжака с наскоро перевязанной фрагментом футболки раной. Авиатехник просто сидел на полу, за стойкой, окружённый разбросанными пустыми бутылками и измождённым выражением лица.