Линия жизни, или Маршрутчик от бога
Шрифт:
– Ты нахрена их жрал-то?
– Угостили. Ночью совсем плохо было, чуть не упал. Так Витя банку дал…
– Дала, – поправил Джон.
– Что?
– Витя – баба на случай, если ты не заметил.
– Не заметил, – Игорь нашел в себе силы приподнять бровь. – Может, мы про разных Вить говорим?
– Про одну. Старшая там. Такая, знаешь, что поставишь, что положишь…
– Ну да. Только почему ее тогда дядя Витя называют?
– Прикол такой местный, – хмыкнул Джон. – А так ее Виктория
– Повезло Сохатому, – Игорь снова прикрыл глаза.
На обратной стороне век прочно отпечатался снимок огромного, прямо сказать, шкафообразного мужика – в плечах косая сажень, сине-оранжевая спецовка такого размера, что хватит целиком накрыть джонову «Истану», а на голове – засаленная кепка.
Виктория Леонидовна.
А представилась, протянув необъятную грязную ручищу:
– Витя, – тяжелым, прокуренным голосом.
И, подхватив коробку в половину себя ростом, бодро зашагала куда-то вглубь бесконечных стеллажей.
– За мной иди, покажу тут все.
Джон усмехнулся:
– Весело у нас, да?
– И не говори, – сонно отозвался Игорь. – Сначала женщина-маршрутчица, теперь вот женщина-дядя Витя… царство эмансипации какое-то.
– Эмансипация – это когда с жиру бесятся или со скуки, – поправил Джон. – А это называется «выживание».
Болело решительно все.
Игорь даже не мог понять, хочет ли он спать – глаза-то он закрывал, но сердце по-прежнему стучало, как бешеное, руки тряслись при малейшей попытке ими пошевелить, а ноги то и дело сводила судорога.
– Больше энергетики не надо пить, хорошо? Я тебе в следующий раз чаю в термос наведу с травкой одной. Гораздо лучше, и для здоровья не так вредно.
– Слово «травка» мне уже нравится.
– «Саган-дали» называется. Горох с Байкала привез. Хочешь – кури, хочешь – в чай бросай, – маршрутчик подмигнул. – Эй, ты только не выключайся! На меня смотри!
Игорь послушно перевел весивший десять тонн взгляд на Джона. Тот выглядел каким-то обеспокоенным.
– Давай-ка без этих фокусов!
Он резко крутанул рулем. Застрекотала «аварийка» нырнувшей в карман «Истаны», бабка что-то недовольно пробурчала, но Джон не стал с ней объясняться – быстро выскочил из машины, открыл переднюю пассажирскую дверцу и, отцепив ремень, потащил Игоря на воздух.
Стоять тот не мог.
Перед глазами плавали радужные круги, Джон двоился, а иногда и троился, слышалось заунывное, то ли церковное, то ли вовсе какое-то шаманское пение. Игорь смутно подозревал, что ни маршрутчик, отчаянно хлеставший его по щекам, ни выползавшая на свет божий из микроавтобуса бабка этого пения не слышали, и ему было почти жаль.
– На, вот, – бабка отодвинула Джона и сунула Игорю к лицу какую-то пахнущую старостью
Габаритами бабка мало уступала «дяде Вите». Или, даже, превосходила.
– Под язык, не глотай, – распорядилась она.
Игорь послушно взял под язык таблетку. Вкуса он почему-то не почувствовал. Лучше тоже не становилось.
– Валидол это, – объяснила бабка атаковавшему ее Джону. – На скамейку вон его посади. Пусть посидит маленько.
Маршрутчик подхватил Игоря за плечи и поволок в загаженную автобусную остановку.
Пение малость поутихло, равно как и океанский гул в ушах, которого Игорь поначалу как-то и не замечал. Зато во рту стало горько от таблетки и солоно от крови.
– Такой молодой, а уже сердце, – вздохнула бабка и присела рядышком. – Подожди, сейчас все пройдет.
– Ебаные энергетики, – процедил Джон.
Игорь закрыл глаза, сглотнул, едва не упустив из-под языка таблетку, снова открыл – бабка, маршрутчик и его белая «Истана» наблюдались в единственном числе. Над серой дорогой висело низкое серое небо, серые склады и хибары выступали из-за старых безлистых тополей.
Тот свет таким уродливым быть определенно не мог.
– Я в порядке, – сказал Игорь.
– Сиди, жопу прижми, – рявкнула бабка. – Спасибо потом скажешь, что живой остался.
Джон смотрел на него как-то дико, не поймешь, то ли злился, то ли нет.
Игорь чему-то улыбнулся, потом зажмурился, пытаясь снова услышать пение, но оно совсем стихло. Пульс успокаивался, тяжесть, сдавившая грудь, исчезла, а Игорь только теперь понял, что она была.
И ему очень сильно захотелось спать.
– Вот, так-то получше, – бабка потрепала его по волосам. – Женька, куда поперся-то? Друг твой уже баиньки наладился, увез бы ты его домой.
Сквозь навалившийся сон Игорь еще услышал голос Джона, благодарившего какую-то Клавдию Михайловну, а потом журчание дизельного мотора окончательно его убаюкало.
…Горох участливо смотрел на него сквозь толстенные очки.
– Ну, больной, признавайтесь, сколько банок энергетика вы изволили скушать?
Игорь очень тупо улыбнулся, а потом сообщил:
– Пять.
– Тьфу ты, – врач закатил глаза. – А оно было надо?
– Я бы там помер иначе.
– Спорный вопрос. Зато если бы в машине у Джона не случилось Клавдии Михайловны с ее валидолом, ты мог и помереть. Знаешь, что такое острая сердечная недостаточность?
Только сейчас Игорь заметил, что на Горохе не растянутый свитер, а бирюзовая спецовка с надписью «Скорая помощь». С тощей шеи свисал стетоскоп.
– А, кстати, кто такая Клавдия Михайловна? – поинтересовался Игорь, которого нотация если и впечатлила, то самую малость.