Лиорская мельница
Шрифт:
Брак хмуро кивнул и постучал в дверь. Не удержавшись, спросил:
– Меня не пустили бы к яхте?
– Да тебя бы даже с Гряземесами не отпустили, если бы не Час. Ты думаешь, можно вывезти скиммер через мой трюм так, чтобы я об этом не узнал? – Чегодун повернулся к торгу, откуда донеслись хлопки и несколько ярких вспышек – Да какого шарга у них там происходит? Лоран, стой!
Брак проводил взглядом остановившего проезжающий скиммер Чегодуна, который перекинулся с водителем несколькими короткими фразами а затем полез в седло. Скиммер загудел и рванул с места в сторону Глотки.
Дверь в “Мамашу”
Все церемонии Большого схода всегда проходят в одном месте и по схожему сценарию. В скрытом от посторонних глаз внутреннем дворике, со всех сторон окруженном массивными тушами гигатраков, собираются старшие Семей. По шесть от каждой семьи, за исключением Чернолапых, от которых приходят семеро. Старший сборщик, старший разведчик, старший загонщик, старший механик, лекарь и патриарх – капитан гигатрака. Хотя у тех же Красноголовых гигатраком командует матриарх – Гларана, сухонькая невысокая женщина, с ног до головы покрытая татуировками.
После того как старшие соберутся, начинается основная часть. Встречают вернувшихся из Поиска, принимают переговорщиков от других кланов, решают на закрытом совете насущные вопросы… Ну и под конец – обязательная попойка для присутствующих, на сдвинутые столы из недр гигатраков тащат лучшие блюда кочевников и неутомимо истребляют запасы спиртного. Чужих обычно нет, все друг друга прекрасно знают, а из посторонних допускаются только родственники и близкие связанной с Поиском молодежи.
Во всяком случае, Брак представлял себе все именно так. Ему в клановых церемониях участия принимать до сих пор не приходилось, довольствовался чужими словами. Наверняка привирают, никакой внушительностью и торжественностью там и не пахнет. Трудно себе представить того же Гарпунщика, толкающего проникновенную речь о будущем клана. Соберутся, почешут языками и кулаками, потом перепьются. Серьезные вопросы, навроде визита северян, случаются крайне редко.
Однако, происходившее сегодня во внутреннем дворе явно выходило за рамки обычной церемонии Отправления. Стоило Браку пересечь трюм “Мамаши” и ступить на круглую площадь с горящим в центре костром, как по ушам ударил многоголосый гомон и ругательства.
За сдвинутыми вместе столами бесновалась группа едва знакомых старших, среди которых Брак заметил высокую фигуру Часовщика и рыжую шевелюру Гарпунщика. Помимо собравшихся за столом, на площадь набилась целая толпа мокрых и рассерженных клановых из разных семей. Гомон и крики стояли невыносимые, из ведущего к Глотке прохода поминутно появлялись новые лица, на ходу скидывая плащи и присоединяясь к орущей толпе.
– Да не могло оно само! – надрываясь орал полуодетый низкорослый Гряземес.
– Молнией шарахнуло!
– Тебя в детстве молнией шарахнуло. Там голый камень! – голос был тонкий и пронзительный.
– До утра застрянем…
– ТИ-И-ХО!!! – рев Гарпунщика прокатился над толпой, но гомон лишь нарастал.
Брак тихонько протолкался к прислонившейся к стене фигуре толстяка. Логи жевал полоску мяса и с любопытством глазел на происходящее, изредка принимая бесплодные попытки отчистить с плаща ярко-красные пятна. Напарнику
– Логи, что происходит? – калеке пришлось напрячь голос, чтобы перекричать окружающий шум.
– А фарг его фнает. – толстяк прожевал мясо и с трудом проглотил. – Глотку завалило.
– Что? – переспросил Брак, решив что не расслышал. – Как завалило?
– А шарг его знает. То ли молния, то ли прорыв эйра. Засыпало от северной стены до южной, все в обломках. Каких-то торгашей завалило.
– Далеко?
– Далеко. Почти у Бойницы. Мы тут с тобой застряли тут до завтра, когда гигатраки подгонят и все расчистят. – толстяк сокрушенно вздохнул и развел руками.
– Логи, какое завтра? Утром шторм ударит по плато, если Глотка запечатана – надо крепить весь транспорт намертво, иначе смоет.
– Шаргова плесень! – выругался лысый. – Так это мы в полной заднице, я про шторм не подумал. Сука, как не вовремя!
Брак лихорадочно соображал, как быть. Запоздало сообразил, что на торге тоже творилось что-то непонятное.
В этот момент из распахнутого трюма “Ворчалы” вывалился зажимающий окровавленный бок молодой Волнолом. Тщетно попытался перекричать толпу, но всеобщее внимание было приковано к выходу со двора. Тогда мужчина отцепил с пояса короткий жахатель, дрожащими руками сменил банку и жахнул в воздух.
Синяя вспышка на мгновение осветила внутренний двор, по ушам ударил резкий звук. Гомон стих, головы начали недоуменно поворачиваться в сторону стрелявшего.
– ...падение! На “Ворчале” враги! – крик мужчины с трудом пробивался сквозь заложенные уши.
– Откуда? Кто? – коренастый седой Волнолом вскочил со своего места и кинулся к раненому. – Даган, что с тобой?
– Пленники сбежали! У них оружие, пробиваются на верхнюю палубу!
Теперь уже внимание всех было приковано к распахнутому трюму гигатрака. Многие потянулись за оружием, у кого что было.
– Что стоите? В трюме копья! Выбьем эту шваль с моего “Ворчалы!” – седой выхватил жахатель из рук Дагана и рванул внутрь. Вслед за ним устремилась часть собравшихся.
Брак едва успел осознать происходящее, когда толстяк дернул его за рукав и ткнул пальцем наверх. Сквозь дыру в сорванном тенте было видно, как на крыше “Ворчалы” с оглушительным скрежетом двигается что-то огромное.
– БА-А-АДА-А-АНГИ! – до напарников донесся дикий рев Гарпунщика, но все, что они успели – широко открыть рты, закрыть глаза и прикрыть головы руками. Большая часть клановых сделала то же самое, пригнувшись до самой земли.
Наверху ослепительно сверкнуло, на секунду стало светло, как днем. Не успевшие закрыть глаза истошно закричали. А через мгновение дворик накрыла ударная волна от выстрела исполинской баданги, заметалась между железными бортами гигатраков.
Грохот стоял такой, будто внутренний двор очутился в самом сердце шторма. Всех, кто не успел уцепиться, опрокинуло и прокатило по камням. Тент на секунду вздулся парусом, прежде чем сорваться с веревок и размазаться по корпусу “Падшего Цепа”. Массивные железные столы в центре завалились, угли от костра раскаленной шрапнелью стегнули по людям и стенам, рассыпая искры. Мелкую железную утварь и посуду разметало по камням. Воздух наполнился воплями и дымом.