Лирический таксист нечаянно влюбился
Шрифт:
– Вы сами удлинили себе дистанцию, - ответила она с шутливым укором.
– Оставались бы в машине. Она у вас такая красивая! И музыка в ней - просто супер! Люблю джаз... Кстати, а для чего вам шляпа? Там, на заднем сидении рядом со мной лежала... Вас не раздражают любопытные девушки?
– Наоборот, приятно... Чьё-нибудь любопытство к тебе очень здорово спасает от одиночества. Но, вот беда, редко его встретишь. Все люди такие самодостаточные...
– Уже встретил! Ну так что про шляпу?
– Ах, шляпа... Это Александр Блок. Ну знаете, он в шляпе ходил.
– О, как здорово! А прочти, прочти что-нибудь! Ничего, что я на "ты"?
– Ничего... Я уже как будто давно с тобой знаком. Мне кажется, именно ты мне сегодня снилась. Я странный, наверное...
– Как здорово! Это уже стихи? Так похоже на хокку!
– Ну что ты, - он замялся, - Это просто слова... Это то, что я хотел тебе сказать... Хотел, чтобы ты знала... Это не стихи... Стихи у меня не получаются... У меня только одно стихотворение... Самое первое... Больше я ничего не писал... Я подумал, что это плохо и решил не продолжать... Решил не писать второе... Мне некого спросить, как оно, моё первое... Некому рассказать... Я его никому не читал... Мне некому его читать... А, значит, и второе - незачем... Незачем писать дальше...
– Я бы с удовольствием послушала!
– Можно я не буду читать? Настроения нет...
– Ты просто стесняешься! Не волнуйся...
– сказала она и ободряюще улыбнулась.
– А настроение само появится! Смотри, какое красивое море!
– восторженно воскликнула она.
– Всю непогоду как ветром сдуло... О, до чего же красиво солнышко искрится на волнах!
– Мои стихи никуда не годятся. По сути, их и нет вовсе, раз прочитать их не решаюсь. Есть только красивое море и моё грустное настроение... Что ж, отличное сочетание, - он ответил и слегка улыбнулся, пытаясь соответствовать радостному настроению своей собеседницы.
– Мне нравится, что ты оптимист, - сказала она и улыбнулась ему в ответ.
– Скорее, честный и позитивный пессимист с неистребимым чувством прекрасного, - ответил он и задумчиво посмотрел вдаль.
– Позитивный пессимист - это как? Вот хоть ты тресни, не понимаю, что может быть хорошего в пессимизме, - она пытливо взглянула на него.
– Знаешь, есть такое выражение "светлая грусть". Это как раз то... Она прекрасна... Потому что в ней нет жалоб и нытья. А главное, в ней нет вранья. Она тихая и самодостаточная красотка. Немного надменная, но, вместе с тем, невероятно простая - стоит только вглядеться в неё получше...
– Ой, я уже прям ревную! Ты всегда с девушками разговариваешь о других девушках?
– А разве я о девушках сейчас? Я о том, что в светлой грусти нет вранья. Нет того лицемерия, которое почти всегда присуще любой радости.
– Какое лицемерие может быть в радости? Я, например, сейчас искренне рада...
– Я не про тебя. Ты, как раз-таки, идеал. И, видя твою улыбку, я порой даже забываю про свою прекрасную и надменную царицу Светлую Грусть. Но я про других... Про этих жалких хвастунишек. Понимаешь, о ком я?
– Не очень...
– Я о тех людях, которые
– Ну зачем ты так? Люди просто сдерживаются. Они хотят быть сильными. Они не хотят ныть и жаловаться. Они не хотят грузить окружающих своими проблемами. Мне кажется, они заслуживают уважения...
– Но ведь можно просто честно и спокойно признаться, что тебе плохо, при этом не ноя и не жалуясь. Разве это не заслуживает уважения? Мне кажется, в этом гораздо больше мужества, чем в этом стандартном и удобном для всех оптимизме, который в последнее время у всех уже как под копирку. Ну ладно, не грузить других... Так они ж и самим себе уже не решаются признаться, что им плохо. Нельзя... Стесняются...
– Ну зачем же всё так усложнять? Люди просто живут, как могут. Откуда ты о них знаешь? Зачем ты думаешь за всё это абстрактное большинство?
– Просто мне одиноко в этом абстрактном большинстве. Я печален от того, что не могу быть в этом большинстве весёлым. Вот такой парадокс... Большинству людей и даром не нужно быть весёлыми. У них совсем другие цели и задачи. А они с этими своими целями и задачами смотрятся веселее меня. А я вечно словно на отшибе жизни...
– Это тебе только так кажется... Ты не на отшибе. Ты тоже счастлив. Только счастлив по-другому. Тебе не нужны эти "все". Тебе достаточно лишь нескольких любящих и понимающих людей рядом. С которыми ты будешь постоянно улыбаться. С которыми ты будешь всегда радоваться. И с которыми не нужна тебе будет твоя светлая грусть. И, поверь, ты не один такой. Многие так живут. Или хотят так жить...
– А как же мои творческие мечты? Ты предлагаешь замкнуться в своём светлом мирке и закрыться от большого мира?
– Ты опять всё драматизируешь. Кто тебе мешает заниматься своей поэзией, когда тебе просто хорошо?
– Мне мешает "просто хорошо"... Да, море и вправду красивое... Кажется, начинается шторм... А знаешь, мне и не бывает просто хорошо. И у меня нет этого маленького светлого мирка, о котором ты говоришь. Нет у меня этих нескольких любящих и понимающих людей, которые всегда будут рядом, которые всегда будут меня любить и ждать. Я абсолютно одинок в этом городе. Да и вообще в жизни... Нет у меня никакой больше радости, кроме моей машины, поэзии и джаза. Хотя, если так подумать, то и это уже немало...
Они замолчали. Слышно было только как на море всё больше и больше разыгрывается стихия. Они так и стояли рядом с домом, а чемоданы так и лежали в луже посреди двора. За время беседы они позабыли обо всём. А теперь они молчали, не зная, что друг другу сказать. И только дождь, резко обрушившийся с небес, смог вывести их из оцепенения.
– Ну что, я поехал... Ушибы уже не болят. Честно, всё нормально... До свидания, - тихо сказал Александр.
– Подожди, я провожу... Стой, а может всё-таки занесёшь в дом мои чемоданы?
– сбивчиво говорила она. Она словно пыталась найти слова, могущие хоть на немного задержать её собеседника, вдруг отчего-то ставшего ей таким близким и родным, словно она знала его уже очень давно.
– Ты ведь даже не спросил, как меня зовут...