Лирика смутных времен: не о любви
Шрифт:
Здесь над крышей я летаю
В белой ласковой пыли
И совсем не ощущаю
Притяжение земли
***
На обочине истории,
Свой отматывая срок,
Я писал, раз мне позволили,
Все, что мог и что не мог.
Я всего лишь был посредником
Между
Я писал.. Пусть так, пусть средненько,
Но на уровне земли.
То впадая в тьму отчаянья,
То взлетая к небесам,
Я писал! Я свои чаянья
И мечты доверил вам.
Я писал и лгал, мне верили,
Я не лгал - кто верил мне??
Вы стихи глазами мерили,
Не читая. В этом сне,
Что мне снился на обочине,
Я писал свои слова,
Растворяясь в гуле осени,
Ведь она всегда права,
Ведь она уже не юная,
Но пока что без цепей,
Оплетающих как вьюн. И я
Растворяюсь вместе с ней.
Памятник
Я памятник воздвиг, и он прочней металла,
Он выше пирамид и высочайших скал.
Над памятником время силу потеряло,
Ему не страшен смерч, шторм, артобстрел, вандал.
Умру! Но нет, не весь. Останусь лучшей частью
Навечно в этом лучшем (худшем) из миров.
И будут я навеки обладать той властью,
Что силу для сердец имеет и умов.
И вспомнят обо мне чрез парочку столетий,
И скажут, рот раскрыв: "Вот это был поэт,
Теперь на всей большой голубенькой планете
Таких больших талантов точно больше нет".
Помянут обо мне в истоках Дона, Лены,
Оби, Невы, Москвы, еще каких-то рек.
Останется поэт, а уж никак не Ленин,
Да хоть бы он и был хороший человек.
И вспомнят все о том, как был я неизвестен,
Но встал и стал велик. Я первый так писал,
Что врал и все вокруг считали, что я честен,
Что правду говорил, а все считали: врал.
За
И музе той одной, из-за нее живу.
Ты лавры не сочти, о муза, лишним грузом,
И ими увенчай прекрасную главу.
Я не знал
Мы жили или как-то выживали,
И мир летал.
Но все вокруг меня чего-то знали,
А я не знал.
Не знал о том, что нужно прогибаться
И силу чтить,
И перемен, как пламени, боятся,
И власть любить,
Что нужно тех травить, с кем в чем-то несогласен,
И так решать:
Поверив искренне, что оппонент опасен,
Его сажать.
Что нужно воровать, обманывать: ведь верят,
И верить, если врут,
Что нужно быть таким, каким меня хотели,
Согласны видеть тут.
Что нужно признавать, что сдался, примирился,
Уже иду к врачу,
А я того не знал, а я не научился
И не хочу.
***
Мы вновь и вновь бьемся об твердое небо,
Ему вновь и вновь сознаемся в измене,
А шансов взлететь от рождения не было,
И смерть как всегда ничего не изменит.
Подсказок нет в сорок втором стихе Блока,
Ответов нет в тысяча сто восьмой вишенке,
И нас обмотали колючею проволокой,
И нас изначально считали здесь лишними,
И терпят в живых если только из жалости,
И только с условиями благолепия,
А мы повторяем: простите, пожалуйста,
Губами целуя холодные цепи.
Когда-то терпение все же закончится,
И нас расстреляют небесными градами.
А им ведь захочется, скоро захочется!
И, может, действительно, так нам и надо?..
***
Мне отвратителен порядок,
Когда все на своих местах
В любви, в делах, в словах, во взглядах
И даже в чашках на столах.
Весь из неправильности сложен,
Я презираю чистоту,
До омерзения, до дрожи.
Я беспорядок только чту,
Неправильность во многих смыслах
И в том единственном, одном.