Лис и империя
Шрифт:
— Это глупое сообщение, можешь так ему и передать. Твой отец бы только выиграл, если бы ему почаще говорили о его промахах, — сказал Джерин. — Он уже не надеется вновь воссоединиться со мной?
— Нет, поскольку его сильно треплют, — ответил Эранаст. — Он, правда, надеется, что, возможно, вы пробьетесь к нему, предполагая, что вам в борьбе с империей пора бы пустить в ход свой магический дар.
— Сделаю, что смогу, — произнес Джерин со вздохом. Араджис все еще верит в его всесилие, хотя никакого всесилия нет. Он поднял вверх указательный палец. — А южанам твой отец тоже
Эранаст помотал головой:
— Нет, поскольку счел, что это мало к чему приведет. Вы же, однако, не являетесь его врагом, если, конечно, вдруг не решите таковым сделаться.
— Или если он не вынудит меня сделаться таковым, требуя от меня невозможного, — парировал Джерин. — Человек, требующий слишком многого от своих друзей, в один прекрасный момент обнаруживает, что их стало гораздо меньше, чем он думал.
— Я передам ваши слова отцу, чтобы он сам рассудил, как к ним относиться, — решительно заявил Эранаст.
— Отлично, — отозвался Лис. — Скажи ему еще вот что. Если он захочет со мной воевать после того, как мы разобьем имперские силы, я буду готов к этому точно так же, как был готов воевать с ним, прежде чем узнал, что империя перебралась через Хай Керс.
Он не переставал изумлять Эранаста.
— Вы бросаете вызов моему отцу? — спросил сын Араджиса. — Никто не смеет бросать ему вызов.
— Я делал это на протяжении последних двадцати лет. Он в моем отношении действовал так же, — ответил Джерин. — Передай ему, что я веду себя здесь как должно, не лучше и не хуже.
Все еще хмурясь и что-то бормоча себе под нос, Эранаст втиснулся в свою колесницу, и та с дребезжанием покатила прочь. На запад, к тому, что осталось от войска Араджиса.
— Что ж, в дерзости ему не откажешь, это уж точно, — сказал Вэн, глядя на пыль, взвихрившуюся над проселком.
— Кому? — уточнил Джерин. — Араджису или Эранасту?
— Им обоим, если уж на то пошло, — ответил чужеземец.
Джерин тоже уставился на облако пыли. Когда оно стало рассеиваться, он кивнул.
Отбирать домашний скот и зерно у крестьян, обитавших на землях Араджиса, оказалось по большей части не так уж и трудно. Многие деревенские старосты так долго имели дело со своим грозным лордом, что, по-видимому, совсем разучились хитрить и ловчить.
— Берите, что пожелаете, господин, — сказал один из них Джерину. — Что бы вы ни взяли, вы обойдетесь с нами еще хуже, если мы попытаемся спрятать это от вас.
Мужчины и женщины, подошедшие послушать их разговор, закивали. Очевидно, Араджис хорошо вышколил их.
Вскоре, однако, выяснилось, что у некоторых крестьян вовсе ничего не имелось. Лишь избы да то, что дозревало в полях. Люди Джерина в таких местах не обнаруживали никакого скота, даже обшаривая близлежащие рощи, а тамошние старосты упорно отрицали, что где-то рядом имеются ямы-хранилища, в каких скрыт провиант.
— Делайте со мной, что хотите, — заявил очередной такой малый. — Я не могу дать вам то, чего у меня нет.
— Попридержи язык, — остерег его Джерин. — Если бы ты сказал такое Араджису или его людям, они и вправду сделали бы с тобой
Староста стянул с себя тунику, оставшись в одних шерстяных штанах. Затем он повернулся спиной к Лису. Длинные бледные шероховатые шрамы бороздили ее вкривь и вкось.
— Он сам отстегал меня кнутом, да, — пояснил крестьянин не без некоторой гордости. — Он так и ушел ни с чем, потому что у меня нечего было брать.
Увидев шрамы, Джерин сдался и отправился в следующую деревню, чей староста оказался более сговорчивым. Он так и не поверил, что крепостные оставленной им в покое деревни столь бедны, как хотели казаться, но у него не было ни времени, ни желания проверять это с должным тщанием. Кроме того, мужество не уступившего ему старосты невольно восхитило его. Любой, кто осмеливался противостоять Араджису, обладал этим качеством в полной мере.
Время от времени южане, почти наступавшие Лису на пятки, проявляли повышенную активность. Произошло несколько стычек, пара из которых была даже жаркой, но люди из-за Хай Керс не пытались приблизиться к отступающей армии и загнать ее до полного краха, как поступил бы Лис с ними, если бы к ним не прибыло подкрепление. Интересно, как там дела у Араджиса? Ведь у него на хвосте еще больше южан. Однако после неудачной миссии Эранаста Лучник уже не посылал к нему гонцов.
Как и на всех северных землях, окружающий Лиса ландшафт был испещрен черными пятнами — так выглядели на расстоянии крепости местных баронов. Большинство из них отправились вместе с Араджисом на войну. А в замках остались подростки, седобородые старцы и баронессы. Последние зачастую были настроены даже более решительно, чем еще или уже не пригодные к воинской службе мужчины. Кое-какие крепости открывали ворота, чтобы поделиться имеющейся едой и позволить Джерину с некоторыми его приближенными провести ночь под кровом. Все же другие наглухо запирались, словно он был врагом.
— Если вы друзья, то не обидитесь, что мы вас не впускаем, ибо поймете, что нами движет, — крикнула одна из таких баронесс со стены своей крепости. — Если же вы враги, выдающие себя за друзей, что ж, в таком случае убирайтесь ко всем чертям.
Джерин не стал настаивать. Во-первых, ему бы пришлось осадить эту крепость, чтобы проникнуть внутрь, раз уж женщина отказалась опустить подъемный мост. Во-вторых, ее слова были совершенно разумны.
Вэн тоже так посчитал:
— Клянусь богами, если бы Фанд заправляла крепостью, она бы ответила именно так.
— Ты, скорей всего, прав. — Джерин поднял одну бровь. — Возможно, Маева унаследовала воинственность от обоих родителей.
— Да, может быть. — Вэн запоздало осекся и бросил на Лиса уничтожающий взгляд. — А ты, возможно, разговариваешь двумя ртами.
— Может, и так, когда в этом есть необходимость, но не сейчас, — сказал Джерин. — Я все время вдалбливал тебе это.
Вэн проворчал что-то, так и оставшееся в недрах его могучей груди. Может, это был просто звук, выражавший недовольство, а может, одно из иноземных ругательств, которых он поднахватался во время своих долгих странствий. Как бы там ни было, великан сменил тему: