Лис, который хотел меня съесть, но...
Шрифт:
Решено. К Праху немедленно. Пусть она успокоит меня и скажет, что ничего страшного не произошло. Лунатила ночью и действительно забредала на ромашковое поле, где прогулялась по нему… головой. Довольно здравое объяснение, пусть и на голове я ходить не умею.
Да о чем я вообще думаю?!
Обулась, еще раз тряхнула головой, чтобы увидеть летящие по воздуху частички золотистой пыльцы, и открыла чердачную дверцу.
Сегодня не повезло вдвойне. Лис хозяйничал внизу и, судя по всему, уходить никуда не собирался. Плохо
Окно. Оставалось только окно, но каким образом я могу спрыгнуть с такой высоты и ничего не сломать? Вопрос на миллион. Да и что подумает Лис, если я покину нору, не предупредив его, к тому же не через главный вход? Так я его еще сильнее напугать могу, а он мальчишка ранимый. Того и гляди, к Волку опять соберется и парочкой царапин на морде не отделается.
— Заяц! — на всякий случай окликнула я знакомого, наполовину высунувшись из окошка. — Заяц!
Тишина в ответ. На этот раз Зайца поблизости не оказалось, и выпутываться из сложившейся ситуации мне предстоит самостоятельно. Но как? Как?
Только с использованием специальных женских штучек, к которым любой мужчина относится с величайшим снисхождением. Даже если в лесу прожил всю жизнь. Сработает ли? Сейчас и узнаем.
Приоткрыла дверцу.
— Лис… — позвала и замерла. В висках жутко пульсировало, но попыталась не обращать на это внимание. Операция требовала максимальной концентрации.
— Да? — обернулся ко мне оборотень, сидя за столом.
На столе — две тарелки с жаренной дичью. Нет, кажется, сегодня от завтра я откажусь. Ни куска в горло не пролезет.
— Ты не мог бы отвернуться?
— Зачем? — задали мне вполне логичный вопрос.
— Да что-то сегодня совсем неважно после сна выгляжу… Хочу себя в порядок привести в баньке. Капец, какое лицо опухшее. У-у-у, — для пущей уверенности жалобно взвыла я, и… план все-таки сработал.
— Женщины… — раздраженно протянул Лис и цокнул языком. — Иди давай. Не подглядываю.
Быстренько спустилась по деревянной лесенке, убедилась, что морду оборотень отвернул и вышла. Захлопнула за собой входную дверь и медленно скатилась по ней вниз, вцепившись пальцами в волосы.
Пронесло. Не заметил. Теперь можно и к Праху. Там же голову промыть, как следует, и поговорить о произошедших изменениях, вот только… карту я оставила в норе. Оставалось уповать на то, что путь вспомню по памяти.
По пути туда, не знаю куда, я вовсе не думала прийти к цели. Мысли мои витали где-то далеко, не здесь. Периодически брала в руки припорошенную пыльцой прядь, теребила ее двумя пальцами и отпускала. Затем то же самое делала с другой прядью, и со следующей. Я просто шла. Сначала по главной тропинке, после — свернула на тропинку поуже.
Мог ли кошмар, приснившийся мне ночью, быть вещим? Снится ли
Ноги сами вели меня. Я не знала куда, но упорно петляла по узкой тропке, будучи уже далеко от тропинки главной. Вроде бы, не дремучая чаща, но на карте эти места отмечены не были.
Остановилась. Остановилась, прислушалась и поняла, что всё это время двигалась в направлении тихого шепота. Неразборчивого, но раздававшегося и в пространстве, и в моей голове одновременно. Отдававшегося эхом в сознании и зовущего меня продолжать путь.
И я продолжила. Шепот усиливался по мере приближения к источнику, но шаг я не прибавляла. Слишком страшно, слишком ненормально… тревожно. Ноги заплетались, спотыкались о выступавшие коряги. Длинный белый подол цеплялся за ветви, но я аккуратно освобождала его из плена и следовала дальше за шепотом, который, хоть и становился громче, но оставался таким же неразборчивым.
Не один голос звал меня. Целая толпа, состоявшая из сотни, тысяч. Различный тембр, тональность. Мужчины, женщины, дети, старики.
Кому принадлежал шепот, я поняла сразу, как только вышла на большое ромашковое поле. Белое море раскинулось передо мной. Прекрасное, благоухающее и… шепчущее.
А в самом центре этого поля, в позе лотоса и закрыв глаза, сидел Заяц. Длинное левое ушко подрагивало, лицо — умиротворенное и с легкой улыбкой на губах.
— Заяц… — тихо позвала я, и оборотень приоткрыл один глаз. — Заяц… — повторила, а в уголках глаз уже начали скапливаться слезы.
Парень вопросительно склонил голову набок, ушки смешно наклонились в ту же сторону, но мне вовсе не было смешно. Мне было жутко до дрожавших рук, холодно до мелких мурашек по коже и отвратительно до тошноты.
Я не могла не прийти сюда. Просто не могла. И вот я здесь, несчастная и проклятая. Где же твоя смелось? Что от нее осталось? Ничего?
Ноги все-таки не выдержали тяжести осознанного, и я упала на коленки. Слезы градом посыпались из глаз, но останавливать их не пыталась. Не получится.
Почему я? Почему так быстро? Почему в ромашку? В долбанную ромашку, мать его, почему?! Даже если бы я начала обращаться в зверя, мне было бы не так больно принять этот факт, но в цветок! На стебельке, с лепестками, никчемный!
Заяц продолжал сидеть на своем месте, однако, несколько изменившись в лице. Уголки его губ опустились, брови печально сдвинулись. Догадался о причине моего появления здесь и происходившей истерике?
— Ромашка, — произнес оборотень и я, всхлипнув, задержала не нем взгляд. — Иди сюда, Ромашка.