Лис Улисс и клад саблезубых
Шрифт:
– Так чего же вы ждете! – воодушевленно воскликнула Изольда. – Дерзайте!
Евгений остановился.
– Я не умею…
– Как так? – поразилась Изольда. – Не может быть! Дерзать – это у самцов в крови!
– В моей крови этого нет, – грустно сказал Евгений. – Видимо, в детстве, когда сдавал кровь, сдал именно ту ее часть, где это было.
– Так надо учиться! Всего же можно добиться, если захотеть!
– Как
Изольда лукаво улыбнулась.
– С хорошим учителем, разумеется.
И тогда Евгений совершил ошибку. С криком «Так научите же меня!» он бросился в свободное кресло напротив Изольды. Раздался треск, и павлиний хвост свалился на пол, сразу же превратившись в обычный, хоть и очень красивый, веер.
Воцарилась тишина. Затем Изольда произнесла:
– Жаль…
Евгений понуро кивнул.
– Теперь я уже не смогу притворяться, будто верю, что вы павлин, – пояснила Изольда.
– Притворяться? – Евгений изумленно уставился на собеседницу.
– Конечно, – ответила актриса. Она сунула в клюв мундштук с сигаретой и закурила. – Вы что же, думаете, я не отличу павлина от обыкновенного пингвина?
– Ничего не обыкновенного, – обиделся Евгений. – Между прочим, у меня в роду были королевские пингвины.
– У всех в роду были королевские пингвины, – усмехнулась гусыня. – Самые обыкновенные королевские пингвины.
– Но зачем вы притворялись? – удивился Евгений.
– Я могла вас прогнать или подыграть вам. Второе мне показалось интересней. Вот я и сыграла доверчивую дурочку. Убедительно?
– Да.
– А все почему?
– Не знаю…
– Потому что я великая актриса, почему же еще!
– А, ну да, разумеется, – искренне согласился Евгений.
– Но после того, как вы уронили хвост, притворяться стало невозможно. Это уже слишком.
– Вы правы, – грустно сказал Евгений.
– Честно говоря, меня это расстроило. Игра мне нравилась. Надо было крепить веер получше.
– Извините… – Евгений встал, подобрал с пола веер. – Я пойду…
– Желаю удачи.
Перед дверью Евгений остановился, кинул прощальный взгляд на Изольду и произнес:
– Увы, пришедшим нам из ниоткуда, дорога – только в никуда. – Он решительно взялся за ручку двери, но его остановил властный голос Изольды Бездыханной:
– Стойте! Вернитесь!
Удивленный пингвин послушно вернулся к столику.
– Садитесь! – велела Изольда.
–
– Вы что, не знаете, как садятся? Садитесь, я сказала!
Евгений робко пристроился на краешке кресла.
– Повторите, что вы сейчас сказали! – приказала актриса.
– Я сказал «как».
– Нет, раньше.
– А… Это стихи.
– Я догадалась. Повторите!
– Увы, пришедшим нам из ниоткуда, дорога – только в никуда.
– Однако… – заинтересованно произнесла Изольда. – Вам знакомо творчество Леобарда?
– Конечно! – воскликнул Евгений. – Юк ван Грин – мой любимый поэт!
– Надо же… И мой.
– Вот это да… – восторженно прошептал Евгений.
– Сейчас он не в моде, – сказала Изольда. – Даже в нашем театре его не ставят. А я так думаю, слишком хорош он для нашего времени. Леобарда еще вспомнят, не всегда же пошлости править умами.
– Все точно! Вы будто мои мысли озвучиваете!
Изольда подняла мечтательный взгляд к потолку.
– Да, это были великие самки.
Евгений кашлянул.
– Вряд ли, – робко заметил он.
– Вряд ли? Разве вы не знаете, что Юк ван Грин – коллективный псевдоним двух самок, которых звали Юкой и Нагриной?
– Это только гипотеза… – сказал Евгений.
– Какая еще гипотеза! – Изольда начала злиться. – Это факт! Такие стихи под силу только самкам!
– Ну я бы поспорил…
– Не советую, – пригрозила актриса. – А то я могу в вас разочароваться.
– Вы правы. – Евгений решил быть покладистым. – Действительно, ван Грин – самки.
– То-то же, – успокоилась Изольда. – Не стоит самке возражать, она ведь может рассердиться.
– И будешь спорить ты тогда не с кошечкою, а с тигрицей, – подхватил Евгений.
– Послушайте, Евгений, а зачем вообще нужен был весь этот маскарад с павлином? Почему вы решили домогаться меня под видом павлина?
– Домогаться – вас?! – ужаснулся Евгений.
– А чем же вы тут занимались? Ах, безответная любовь, ах, жизнь окончена!
– Это я не про вас… – Евгений почувствовал себя неловко.
– Как – не про меня? – ответ гостя не на шутку удивил актрису. – А про кого?
– Ну… – замялся Евгений. – Про одну волчицу…
– Волчицу?
– Да… Я люблю одну волчицу. А она меня – нет.
Гусыня запрокинула голову и захохотала.