Лис Улисс и свирель времени
Шрифт:
Его Святейшество нахмурился.
– Вы полагаете, что паства может заразиться этим ложным учением?
– А вы сомневаетесь, что многие решат, будто появление этой девочки подтверждает правоту еретиков-самкитян? – ехидно поинтересовался барс.
– Это нехорошо, – заключил Его Святейшество. – Следует принять меры, чтобы никто об этой девочке не услышал.
– Поздно. Мы были в пещере не одни.
– И вы просто так взяли и ушли?!
– Я был вне себя, – мрачно объяснил брат Нимрод.
– Ну, знаете… Ладно, я сам этим займусь. – Его Святейшество
Когда брат Нимрод наконец очутился в своей келье, его охватило сомнение. Правильно ли он поступает?
Он проник в сокровищницу раньше Ищущего Лиса, и теперь, если верить предсказаниям, в мир должен прийти Сверхобезьян. Кстати, еретики правы, он действительно не обязан быть из рядов секты – это обезьяны сами придумали. А в изначальном сверхобезьянстве, который исповедовали снежные барсы, никак не оговоривалось, откуда явится высшее существо. Но Сверхобезьян может быть только самцом, это уже без вариантов! И не ребенком!
Что отсюда следует? То существо в пещере – не Сверхобезьян. Оно – что-то иное. По преданию, настоящий Сверхобезьян должен был появиться еще вчера, после неудачи, постигшей Ищущего Лиса. Но этого не произошло! Вместо него появилась какая-то самозванка!
И это очень плохо. Соплеменников брата Нимрода во главе с Его Правдоподобием, которые в соседнем мире с нетерпением ожидают успешного исхода миссии, такой поворот дел не устроит. Они станут искать виноватого. И, разумеется, найдут его в лице Нимрода. После чего он может до потери пульса убеждать сородичей, что все сделал правильно – ему это не поможет. Его обязательно накажут.
Что же делать? Надо подумать… Возможно, еще не все потеряно.
К утру в голове брата Нимрода созрел план действий. И, хотя от этого плана сильно несло безумием, барсу он нравился. Во всяком случае, это лучше, чем рассчитывать на снисхождение соплеменников, вовсе не склонных к снисхождению. А попытка не пытка. Пытка будет потом – если попытка не удастся. Но брат Нимрод приложит все усилия, чтобы она удалась.
Идея была проста. Что нужно сверхобезьянцам вообще, а снежным барсам в частности? Им нужен Сверхобезьян, который их возвеличит. Что ж, они его получат. Не того, которого ждали? Ну уж, извините, какой есть. Не уродились в этом году Сверхобезьяны, так что нечего привередничать.
После утренней трапезы брат Нимрод намекнул Его Святейшеству, что лично он уже не уверен в том, что Сверхобезьян не может быть юной самкой. Однако эта идея не нашла понимания у главы секты. Его Святейшество ужасно разгневался и так переволновался, что к нему пришлось вызвать врача.
«Ладно, – подумал брат Нимрод. – Пойду другим путем».
Барс засел в своем кабинете и углубился в просмотр личных дел сектантов, выискивая подходящие кандидатуры для осуществления плана. Он выбрал троих: шакала Иннокентия и двух шимпанзе – Еремию и Филиппа. Во-первых, потому что эти трое были друзьями, а следовательно,
Брат Нимрод вызвал троицу в свой кабинет, усадил их перед собой и некоторое время молча изучал, мысленно возвращаясь к их личным делам.
Шимпанзе Еремия. Неистовый фанатик. Впадает в экстаз, только заслышав слова «Сверхобезьян» и «Космический Первозверь». Перерывы между молитвами коротает в молитвах.
Шакал Иннокентий. Большой почитатель религиозных авторитетов и отцов секты. Многие их труды выучил наизусть и постоянно нервирует Его Святейшество тем, что поправляет его во время проповедей, когда глава секты ошибается в цитатах.
Шимпанзе Филипп. Головная боль всего ордена, так как с рождения страдает перевертянкой. Этот хронический недуг заставляет больного говорить обратное тому, что он хочет сказать. Филипп – единственный зверь в замке, который может громко заявлять, что ненавидит Космического Первозверя и презирает Сверхобезьяна, и ему ничего за это не будет.
– Мне известно о ваших симпатиях к идеям сестры Ларисы, – с максимальным дружелюбием сказал брат Нимрод.
Посетители напряглись. Никому не хочется быть обвиненным в ереси.
– Совершенно верно! – ответил Филипп.
«Ничего подобного», – мысленно перевел брат Нимрод.
– Вы ошибаетесь, – возразил Иннокентий. – Ибо сказано: «Не слухам верь, но сплетням».
А Еремия закрыл глаза лапами и запричитал:
– Убереги, Сверхобезьян, от навета, спаси от языков недобрых!
Брат Нимрод улыбнулся – как ему казалось, миролюбиво. Посетители отшатнулись.
– Не волнуйтесь, – сказал барс. – Я вызвал вас не для того, чтобы обвинить в ереси. Напротив… Я решил, что в данный момент вы единственные, кому я могу доверить страшную тайну. – Брат Нимрод выдержал театральную паузу и объявил: – Сестра Лариса была права!
Сверхобезьянцы поежились. Филипп произнес:
– Этого следовало ожидать, – что означало: «не может быть».
– Ибо сказано: «Не искушай брата своего», – укоризненно добавил Иннокентий.
– Грешникам не место среди праведников! – гневно изрек Еремия.
«Не верят, – догадался барс. – Думают, я их провоцирую».
– Это не ловушка. Сверхобезьян пришел, и я его видел. Он – юная самка!
Посетители выпучили глаза.
А брат Нимрод продолжал:
– Как вы понимаете, этот факт многим не понравится. А значит, Сверхобезьян нуждается в нашей защите!
– Ибо сказано: «Не поверят в Него». Или, согласно сестре Ларисе, «в Нее»… – прошептал Иннокентий.
Брат Нимрод довольно кивнул:
– Вот именно, любезный мой шакал.
Иннокентий обиделся:
– Я не шакал, а обезьяна псового происхождения! Ибо сказано: «Кто примет веру в Меня, тот обезьяна!»
– Прошу прощения, любезная моя обезьяна псового происхождения. – Брат Нимрод был сама покладистость.