Лис Улисс и свирель времени
Шрифт:
– То есть мне надо будет притворяться? – нахмурился Еремия, когда барс ввел его в курс дела.
– Можно и так сказать. А что? Неужели ты сомневаешься, что Вероника способна совершить подобное чудо?
– Нет, конечно!
– Ну, значит, нет и никакого обмана, – сказал брат Нимрод, и Еремия был вынужден согласиться.
Чудо было необходимо, и брат Нимрод понимал это со всей очевидностью. А настоящее или подлинное – не так важно.
Сама Вероника к этому времени уже сильно жалела, что связалась со сверхобезьянцами. Она чувствовала, что все больше и больше вязнет в
Брат Нимрод проинструктировал Веронику по поводу предстоящей демонстрации ее сверхобезьянской сущности, и на душе девочки заскребли кошки. Хотя в этом мире, наверно, так не говорят… Здесь, наверно, на душе скребут какие-нибудь насекомые. Впрочем, кто бы там ни скреб, общей картины это не меняло – ей придется дурачить сектантов, чтобы брат Нимрод помог ей вернуться домой. Кошмар.
Стараясь подавить в себе неприятные ощущения, девочка слушала указания брата Нимрода.
– Поменьше разговаривай. Лучше вообще молчи. Но если все же придется что-нибудь сказать, то говори так, чтобы тебя нельзя было понять однозначно. Так, чтобы каждый услышал в твоих словах то, что ему хочется услышать.
Вероника поежилась.
– Не волнуйся, все пройдет хорошо, – попытался успокоить ее барс. – Ребята ужасно давно ждут Сверхобезьяна и уже так устали от этого занятия, что сами все сделают для того, чтобы поверить, будто ты и есть он. Почаще употребляй слова «свет», «тьма», «силы зла», «защитники добра»… В любом контексте. Вместо «чтобы» говори «дабы», а вместо «потому что» – «ибо».
– Почему? – удивилась Вероника. – Это ведь то же самое.
– То же самое, – не спорил брат Нимрод. – Но звучит весомее. Ибо так следует изъясняться высшему существу, дабы тьма ушла из наших душ и воцарился свет.
– Дабы силы зла отступили перед защитниками добра? – уточнила Вероника.
– Именно, – усмехнулся брат Нимрод.
Слух о том, что Сверхобезьян явился и его можно узреть воочию, ураганом пронесся по замку графа Бабуина, ошарашивая всех, кто еще не заснул. В итоге в малую молитвенную залу набилось столько народу, что Филиппу с Иннокентием с трудом удавалось пробивать себе проход от дверей к алтарю.
– Сойдитесь, сойдитесь плотнее! – кричал Филипп, помахивая перед мордами сектантов толстой тетрадью, на обложке которой значилось «Тетрадь по математике брата Филиппа».
– Ибо сказано: «Дорогу, дорогу!» – восклицал Иннокентий, ударяя особо неповоротливых сверхобезьянцев тетрадью с надписью «Тетрадь по математике брата Иннокентия».
В проеме двери появился брат Нимрод, а рядом с ним… Толпа ахнула и расступилась.
Сектанты завороженно глядели на Веронику. Конечно, они знали, они всегда знали, что Сверхобезьян должен быть не таким, и явиться не так, но ведь вот же она – юная самка обезьяны без шерсти, и ничего против этого не скажешь. А они так долго ждали,
Брат Нимрод и Вероника прошествовали к алтарю. Барс поднял лапу и обратился к собранию:
– Братья и сестры! Перед вами Вероника. Она – Сверхобезьян. В глазах ваших читаю я смятение. В душах у вас хаос, но, как известно, именно из хаоса Космический Первозверь создал Вселенную…
Его речь была прервана гневным возгласом:
– Остановитесь, нечестивцы!
От входа к алтарю, вне себя от возмущения, решительно шагал Его Святейшество.
– Святотатство! Брат Нимрод, вы перешли все границы! Эта особа, – палец главы секты взметнулся в сторону Вероники, – не Сверхобезьян!
– Отчего же такая уверенность? – спокойно поинтересовался барс.
– Она самка! И не адепт веры!
Брат Нимрод пожал плечами.
– Сестра Лариса предвидела такую возможность.
– Сестра Лариса – еретичка!
– Как знать, как знать…
Его Святейшество скрестил лапы на груди.
– Ах, так? Тогда докажите, что эта девица – Сверхобезьян! Пускай она сотворит чудо!
По толпе прокатился согласный гул, а брат Нимрод еле заметно усмехнулся.
– Хорошо, Ваше Святейшество. Это справедливое требование. Сверхобезьян Вероника сотворит чудо исцеления. Брат Филипп, брат Иннокентий, приведите больного!
Шимпанзе и шакал вылетели из залы и сразу же вернулись, ведя под лапы Еремию. Последний закатывал глаза, хромал, трясся и кашлял. Могло показаться, что он болен всеми болезнями одновременно.
Сподвижники подтащили страдальца к алтарю, отпустили и отошли в сторону. Брат Нимрод сделал приглашающий жест Веронике, и девочка, с трудом уняв дрожь в коленках, приблизилась к Еремии, простерла к нему руки и лаконично воскликнула:
– Излечись!
Собрание затаило дыхание. Еремия пару раз кашлянул, потом смолк, выпрямил «хромую» лапу, изумленно поглядел на переставшие трястись передние лапы и тихо произнес:
– Я здоров… – И еще раз, уже громко: – Я здоров!
Сверхобезьянцы охнули. Кто-то воскликнул:
– Чудо! Чудо! Больной теперь здоров!
Его Святейшество рассерженно топнул лапой:
– Никакое это не чудо! Он только притворялся больным!
– Чудо! Чудо! – вскричал тот же голос. – Притворявшийся больным теперь притворяется здоровым!
Сектанты заволновались, в разных концах залы вспыхнули споры. Одни поверили в то, что Вероника – Сверхобезьян, другие – нет. И тогда брат Нимрод решил, что его сегодняшний план вступил в завершающую фазу.
– Тихо! Тихо, я сказал! – что есть силы рявкнул он. – Слушайте все!
Голоса спорщиков смолкли.
– Раз не все готовы принять Веронику как Сверхобезьяна, так тому и быть! Те, кто узрел свет истины, да последуют за нами! А слепцы пускай не верят и далее, блуждая в темноте! И да войдет эта ночь в историю как Ночь Большого Раскола! Потому что сейчас, в эту самую секунду, я учреждаю новый орден – орден верониканцев! С нами Истина!