Лиса в аптечной лавке

Шнейдер Наталья

– Готово, – сказал Ксандер.

Я попробовала мороженое. Чуть мягковато.

– Проморозьте целиком, пожалуйста. Только не до абсолютного нуля.

Он усмехнулся, но просьбу исполнил. Вот, теперь как надо. Горячей ложкой легко сделать шарик, но он не расползется мгновенно.

– Это пока в хол… в «вечный ящик», – распорядилась я. – А это, – я подвинула к нему малиновый соус, – охладите до комнатной температуры, пожалуйста. Я пока поставлю греться чайник.

Глава 17

–

Не думал, что можно научиться готовить, просто наблюдая, как это делают другие, – заметил Ксандер, выполняя мою просьбу.

– Прошу прощения? – не поняла я.

– Я слышал, что в приюте, где вы воспитывались, обучали кулинарии, но очень своеобразно: ставили наблюдать за работой кухарки.

Я пожала плечами:

– Мало ли что говорят. – И поспешно сменила тему: —У его высочества нет аллергий на травы?

– К чему вам это знать? – насторожился Ксандер.

– Хочу добавить в чай. – Нет, душицу лучше не предлагать. От пары кружек чая проблемы с мужской силой, конечно, не появятся, но береженого бог бережет. – Чабрец и мяту.

– Принц терпеть не может мяту.

– Поняла, спасибо.

Я вытащила из шкафа заварочный чайник, поставила на край плиты – пусть прогреется. Подготовив заварку и травы, убрала корзину в шкаф. Надеюсь, визит не затянется, и у меня будет время все разобрать и разложить по местам. И привести в порядок шкафчики, повесив, как полагается, дверцы.

Еще предстоит ужин, одна бы я и яичницей обошлась. Вот, спрашивается, почему у мужчин отрастают лапки, едва рядом появляется женщина? Все мои кавалеры умели готовить, и все стремительно утрачивали это умение, едва наши встречи становились регулярными, не говоря о совместном быте.

От Ксандера, впрочем, умения готовить ждать не приходится – для этого прислуга есть. Хотя надо отдать ему должное, одна я могла бы и не успеть управиться, а так даже останется немного времени отдохнуть. Может, переплести волосы по-быстрому, как на каком-то старинном портрете: две косы кольцами на висках, одна узлом на макушке? Несложно, когда волос хватает, но я на свои и в прежней жизни не жаловалась, а в этой и вовсе копна.

– К слову, зачем вам столько трав? – поинтересовался Ксандер.

– В приправы, – ответила я, не желая вдаваться в подробности.

Уставилась на чайник, словно мой пристальный взгляд мог ускорить закипание. Начала мысленно перебирать, все ли в порядке. Дом вылизан, и со вчерашнего дня пачкать было особо некому. Угощение готово. Беседа – забота мужа.

Стоп.

– Как следует приветствовать принца?

– Реверансом, – недоуменно ответил Ксандер. – Я вовсе перестаю понимать, чему и как вас учили в приюте.

Я снова пожала плечами – понятия не имею, чему там учили. Вспомнила еще кое-что. Обернулась к мужу.

– Очень прошу вас: если не хотите поставить себя и меня в неловкое положение, не просите меня сыграть, или спеть, или что-то

подобное. Развлеките гостя ученой беседой, а я буду смотреть на вас обоих восхищенным взглядом и хлопать ресницами, как и полагается юной новобрачной.

– Почему? У вас прекрасный голос, и играете вы хорошо.

– Откуда вам-то знать?

– Гости были в восторге, когда вы музицировали в нашем имении. Слухи наверняка дошли до принца, и он захочет послушать.

Деваться некуда, придется все же признаваться.

– Я этого не помню, – ровным голосом произнесла я.

Он застыл на миг, сверля меня взглядом.

– Вот как? Решили сменить тактику после того, как узнали…

Внутри глухо заворочалось раздражение – сколько можно видеть во мне не то дурочку, не то прирожденную актрису, не то все разом! И вообще, о последствиях черепно-мозговых травм я не сегодня впервые услышала. Я не стала давать воли этому чувству – не время и не место сейчас для истерик и скандалов.

– Думайте что хотите. – Я посмотрела мужу прямо в глаза. – Но, очнувшись после того, как вы «перестарались с воспитанием», я не смогла вспомнить, где я и кто вы. И до сих пор не помню ничего из случившегося до этой минуты. Ни своего детства, ни приюта, ни вашего предложения, ни почему я на него согласилась.

Ксандер нахмурился.

– Алисия, это не смешно. Если боитесь, что я все же вернусь к разговору, прерванному вестником от принца, лучше подберите достойное объяснение вместо того, чтобы придумывать нелепицы. Потому что я все равно к нему вернусь.

– Это в самом деле не смешно, – согласилась я. – Если личность – это память и опыт, то девочка из приюта, на которой вы женились, умерла.

– Но при этом вы помните, как готовить, знаете, что такое «аневризма» и смысл слова «гомогенный»?

– Возможно, в трещину черепа проникло немного новых знаний, – не удержалась я от ехидства.

– И храните в спальне любовные записки? От человека, которого должны были бы забыть вместе со всем остальным?

Я хотела было сказать, что не храню и вообще не знаю, каким образом Айгор умудрился телепортировать ее в спальню, не вылезая из-за рояля, как вспомнила – пауза в разговоре с Люцией, слышно, как муха стучит о стекло… Вот же паршивец!

Мои размышления прервал звук «дверного звонка».

Ксандер озадаченно перевел взгляд на часы, висевшие на кухне. Я понимала его: даже в наше не слишком замороченное этикетом время являться в гости раньше оговоренного бестактно.

– Горничная, – сообразил он. – Или кухарка. Пойдемте. Нашу увлекательную беседу продолжим потом.

Я не стала спорить. Поругаться у нас еще будет время – очень, очень много времени, судя по всему.

За дверью оказалась женщина возраста Ксандера. Глухое темное платье под горло, гладко зачесанные волосы. За ее спиной маячили два крепких мужчины.