Лиса в аптечной лавке
Шрифт:
Не веря себе, я сползла со стога. Проскакала по стерне, шипя и кривясь от боли, но остановиться и обуться казалось невозможным. Быстрее, нужно быстрее. Просто город слишком далеко, и я не вижу. Надо просто подойти поближе, чтобы заметить следы цивилизации.
– Юбки одерни, бесстыдница! – раздалось за моей спиной.
Я оглянулась. Мимо проехала телега – телега, запряженная лошадью! На передке восседал сгорбленный дедок.
– Чо глазами лупаешь? Смотреть противно, тьфу!
Он смачно харкнул, я шарахнулась, плевок угодил в пыль в десятке сантиметров от моих ног.
Я уставилась на них, точно впервые – да что там, на самом деле впервые увидев.
Кажется, я попала. По полной.
Глава 3
Тело и разум словно онемели. Не сознавая, что делаю, не чувствуя боли, я сошла с дороги; шатаясь, двинулась к стогу, где провела ночь.
– Еще и пьяная! – донеслось в спину. – А ведь одета как госпожа…
Я прислонилась грудью к стогу, ткнулась в него лицом, жесткое сухое сено царапало кожу. Попыталась ухватиться, удержаться, но устоять на ногах все же не получилось, и я сползла на землю да так и замерла.
Выходит, Сашка меня убил.
Эта мысль, словно нож, прорвала вязкое безразличие, окутавшее меня. Я затряслась не то от смеха, не то от слез, вцепилась зубами в кулак, чтобы не завыть в голос. Вот так это, оказывается, бывает. Живешь себе, любишь и думаешь, что любят тебя, а потом… И ведь наверняка он не хотел, чтобы до этого дошло. Только какая разница: хотел – не хотел? Есть действия, и есть их результат. Он меня толкнул, и он же, не удержав равновесие, не позволил удержаться и мне.
А разбираться с этим «результатом» теперь не ему.
Нет, конечно, остается вариант острого психоза. Возможно, я нырнула в галлюцинации, не вынеся потрясения. Но сойти с ума из-за кобеля, пусть даже любимого кобеля… Как-то это унизительно, что ли. Лучше уж признать, что я в самом деле оказалась в другом мире.
Или все-таки сесть в позу лотоса, запеть мантры и подождать, пока появится добрый доктор с волшебными укольчиками?
Я зажмурилась, потерла лицо, зашипела, задев свежую ссадину – все же расцарапала кожу о колючую траву, сползая со стога. Слишком уж реальной для галлюцинации была боль. Тут же, вопреки всему происходящему, громко заурчал желудок, и снова безумно захотелось пить.
Нет, сидеть на месте и ждать, пока проблема разрешится сама собой, не вариант. Если я действительно сошла с ума, добрый доктор никуда не денется. А если я попала – во всех смыслах попала, чтоб его, – нужно действовать, иначе эта новая жизнь окажется намного короче предыдущей.
Мысли заскакали, путаясь, я затрясла головой, пытаясь их уложить.
Выходит, Александр, от которого я сбежала, как от опасного психа, меня не крал.
И это вовсе не Александр.
Я снова зажмурилась, заставляя себя вспомнить. Выражение лица. Пренебрежительно-насмешливое, с легкой ноткой брезгливости – так смотрят на кота, который наелся полиэтилена и тошнится на ковер. Тот Сашка, которого я знала, никогда не смотрел на меня так.
Тот Сашка, которого я знала, никогда бы меня не…
Я заставила себя оборвать эту мысль. Выходит, плохо я его знала, и больше не стоит об этом думать, ничего уже не изменишь.
Одежда. Шелковый с узорами жилет, идеально сидящий
Хватит!
Кажется, я воскликнула это вслух – на дороге заржала и дернулась лошадь, а следом до меня донеслись проклятья. Но слезать с телеги и разбираться с «малахольной» поленились, и на том спасибо.
Этот человек, кто бы он ни был, назвал меня своей женой. Так, может, вернуться и сделать вид, будто я – это в самом деле она? Меня-то первой брачной ночью не испугаешь, хотя, конечно, это не тот опыт, который хотелось бы повторить.
«Набегаешься – сама вернешься, – вспомнилось мне. И следом ленивое: – Еще суток не женат, а уже хочется овдоветь».
Нет уж! Что бы ни заставило этого мужчину жениться на мне… то есть на моей предшественнице, сделал он это явно не из-за большой любви. И, кажется, свою свежеиспеченную жену он тоже убил, иначе я бы не заняла ее тело. Да и как еще трактовать его «перестарался с воспитанием» и «не следовало до этого доводить»?
По спине пробежал мороз, я передернула плечами. Нет, что угодно, только не к нему.
К тому же брак подразумевает супружескую жизнь. Спать с незнакомым – да, похожим на знакомого, но все же чужим – мужчиной ради еды и крыши над головой?! Это надо дойти до полного отчаяния, а я еще побарахтаюсь. В конце концов, это тело, так похожее на мое, ведь не из ниоткуда взялось? Должны же у него… теперь у меня быть родные? Друзья, которых можно попросить помочь? Дом? Какое-то имущество?
Конечно, вполне может оказаться, что здесь женщине вовсе никакого имущества не полагается и, как в викторианской Англии, даже платья ее принадлежат мужу или отцу. А родственники, если найдутся, немедленно вернут меня любящему супругу.
Но не проверишь – не узнаешь. Сидя на одном месте, я свои проблемы точно не решу.
Так. Что мы имеем.
Я оглядела себя. В глаза бросился тонкий серебристый браслет на левом запястье. Странно, что я его заметила прямо сейчас. Я нащупала мочку уха и серег не обнаружила. Значит, этот браслет – мое единственное украшение, но его можно продать. Что еще? Я развязала узлы, удерживающие юбки поднятыми, разгладила ткань – сатин, покрытый изящными розочками, тонкий и шелковистый, со сложным переплетением там, где был узор – так что розы, пропечатанные на нитках до того, как выткали ткань, казались объемными. Нижние юбки из батистового шитья. Если я ничего не путаю, батист считался дорогой тканью.
«Одета как госпожа», – сказал тот старикан, что обозвал меня пьяной потаскушкой. Что ж, уже неплохо. В любом мире лучше быть госпожой, чем скотницей.
Хотя, пока я не узнаю, кто я, скорее всего, придется черной работой заняться. Желудок снова взвыл, точно напоминая, что кто не работает – тот не ест. Ничего, я не гордая, могу и полы помыть, если придется.
Я влезла в туфли, зашагала к дороге. Сейчас доберусь до реки, приведу себя в порядок, насколько это возможно. Хорошо бы какой родник по дороге попался, тогда и попила бы – пить из реки я рискну, только умирая от жажды, а пока до этого не дошло. Потом дойду до города, попробую устроиться… хоть посудомойкой для начала, горничной без имени и рекомендаций меня вряд ли возьмут, а о моей профессии из другого мира и вовсе стоит забыть. Пообживусь, поосмотрюсь, а там видно будет, что дальше.