Лиса в аптечной лавке
Шрифт:
Он спихнул меня с колен, придав ускорение легким шлепком пониже спины.
– Марш!
Обернувшись в дверях, я показала мужу язык.
– Будешь спать один.
Его негромкий, бархатный смех словно осязаемо скользнул по коже, даже грудь заныла. Пока Энн расправлялась со шнуровками, я тихонько радовалась, что не мужчина, иначе ситуация стала бы очень неловкой – ведь перед моими глазами стояло совершенное тело мужа, и от предвкушения теплело в животе.
– Вам помочь принять ванну, госпожа? – спросила горничная.
– Еще чего не хватало! – Я опомнилась. –
Я погрузилась в теплую воду, вытянулась, откинув голову на край ванны. Вот назло не буду торопиться. Непонятно, правда, кому назло, потому что расслабиться никак не получалось.
Открылась дверь, сквозняк пробежал по голым плечам.
– Энн, я же сказала, справлюсь, – проворчала я, не открывая глаз.
– Не уверен, – ответил мне голос мужа.
Я открыла глаза. Ксандер уже успел вымыться, мокрые волосы липли ко лбу, капля воды сбежала по виску, и я проследила за ней, точно завороженная. Муж скинул рубаху, оставшись только в мягких домашних штанах, и взялся за губку.
– Иди сюда. Потру тебе спинку.
– Ты издеваешься, – обреченно вздохнула я, понимая, что с идеей взять себя в руки и расслабиться можно попрощаться.
Муж широко улыбнулся. Глаза его потемнели, и под этим полным желания взглядом мое сердце снова заколотилось как ненормальное. Мочалка скользнула по коже, прошлась по груди совсем рядом с напряженными вершинками, и по улыбке Ксандера я поняла, что он нарочно их не коснулся.
– Повернись. – В его голосе прорезались хриплые нотки.
Снова нежные, невесомые прикосновения, каждое из которых заставляло меня вздрагивать. Муж легонько надавил мне на плечи, вынуждая опуститься, чтобы смыть пену, и я едва удержала равновесие: колени почти не держали, по коже пробегали мурашки.
Ксандер помог мне выбраться из ванны, укутал в полотенце. Меня уже трясло от желания, а он продолжал действовать все так же мягко и неторопливо, хотя его страсть тоже была очевидна.
По коже скользнул прохладный шелк пеньюара, мигом согревшись. Казалось, от низа живота по всему телу растекались волны жара. Ксандер подхватил меня на руки, и я обвила его шею, не удержавшись, коснулась губами щеки, уголка рта, прошлась поцелуями к уху.
– Теперь ты издеваешься, – шепнул он. – Не боишься, что уроню?
Вместо ответа я прильнула к нему всем телом. Дверь спальни распахнулась сама собой и закрылась за спиной мужа. Ксандер опустил меня на кровать, избавившись от штанов в один миг, и наконец накрыл меня своим телом, заполнив мучительную пустоту внизу, срывая стоны с каждым движением. Его губы касались моих, скользили по щекам, целовали закрытые глаза, добавляя ощущений; наслаждение разливалось по телу, заполоняло разум и вот наконец вырвалось долгим протяжным стоном. Муж запульсировал во мне, замер, прислонившись лбом к моему, прежде чем скатиться с меня и распластаться, переводя дыхание.
– Спи, Лисенок, – прошептал он, подгребая меня себе под бок. – Завтра у нас с тобой будет много дел.
Глава 33
– Лиска, когда я говорил вчера
Я оторвалась от перечня тем, которые следует знать зельевару, чтобы комиссия позволила открыть лавку. Ничего сложного на первый взгляд: немного анатомии с физиологией, чуть-чуть внутренних болезней, много химии, еще больше – фармакогнозии 15 . Вопрос в том, насколько отличаются мои представления об этих науках от принятых здесь.
15
Наука, изучающая лекарственное сырье растительного и животного происхождения и продукты его переработки.
– За какое время подается прошение о собеседовании? – поинтересовалась я, откладывая в сторону бумаги. – В смысле как долго его рассматривают и сколько нужно времени, чтобы собрать комиссию?
– Даже так? – приподнял бровь Ксандер, снимая защитный колпак с тарелки овсянки.
Он и в самом деле был неприхотлив в еде, предпочитая на завтрак каши, а на ужин – что-то плотное с мясом или рыбой, обедал же, по его словам, как правило, не дома, между визитами к пациентам.
– Да, не хочу тянуть. Узнаю сроки – спланирую подготовку.
– Не слишком ли ты самоуверенна, Лиска? Этому учатся годы.
Я мысленно фыркнула, вспомнив, как хорошо усваивается информация в последнюю ночь перед экзаменом. Но все же муж прав – с наскока такие знания не возьмешь. Но и я не чистый лист.
– Я просмотрела кое-какие учебники, чтобы распланировать учебу, мне надо понимать сроки. Но оказалось, многое я уже знаю. Это… невозможно объяснить, – нашла я формулировку, позволяющую уйти от признания, одновременно не соврав ни единым словом. – Но я в самом деле многое знаю. Тебя же не удивило, что я поняла причину болезни Руби?
Ксандер покачал головой:
– Удивило. Но к тому времени ты успела столько раз меня удивить, что одной странностью больше, одной меньше. Куда больше меня удивляет, что ты помнишь, чему успел научить отец, но не помнишь собственную жизнь. Видимо, очень хотела забыть.
– Снова мне не веришь? – Я посмотрела ему в глаза.
– Верю, – просто ответил он.
Я взялась за чайник, и Ксандер протянул мне кружку.
– Прошение рассматривают неделю…
– Рассматривают? То есть могу отказать?
– Да, если придворный зельевар сочтет, что зелейных в городе достаточно.
Я не выдержала – рассмеялась.
– Ну разумеется, он именно так и сочтет!
Ксандер тоже улыбнулся.
– Тогда я исполню свою угрозу и на следующем заседании придворного совета подниму вопрос о нечестной конкуренции. Я не единственный целитель в городе, и моим коллегам очень не нравится, как последние четыре года растут цены на зелья. Но… – Он стал серьезным. – Проходить собеседование ты будешь без меня. Я должен присутствовать в комиссии, но предложу себе замену.