Лиса в ловушке
Шрифт:
— Вы заставили его уехать, после того как он пообещал остаться со мной? — не поверила она.
— Он уехал с большой готовностью, после того как прочел ваше письмо.
На голову девушки обрушивались объяснения — одно невероятнее другого.
— Какое письмо?
— То, что вы ему написали; очень милое письмо, где вы сообщаете ему, что после того, как он отправился играть в теннис, вы получили срочное известие от вашего отца, требующего вашего немедленного возвращения в Америку.
Невада смотрела на него широко раскрытыми глазами,
— Вы также написали ему, что, хотя навсегда останетесь благодарны ему за его дружеские чувства, вы решили, что ваше сердце принадлежит стране, где вы родились и где намерены остаться на всю жизнь.
Тайрон Штром сделал паузу, не сводя с нее глаз, и затем продолжил:
— Это было хорошее письмо, поверьте, мисс Невада. Оно не сделает человека несчастным и не доведет его до отчаяния, не подтолкнет к самоубийству.
— Вы написали это письмо и подписали его моим именем? — прошипела Невада.
— Ваш почерк очень легко подделать. В нем нет ничего необычного или оригинального.
— Значит, среди ваших прочих преступлений есть еще и подделка чужого почерка.
— Это искусство не раз сослужило мне службу.
— Как вы смеете так поступать со мной?
— Вы сами меня к этому вынудили.
— Вы поверили этим дурацким угрозам Дэвида покончить с собой? — воскликнула Невада, которой под тяжестью обрушивавшихся на нее новостей все труднее было контролировать себя.
— Не только верю, я спас его от одной такой попытки, — в голосе Тайрона зазвучал металл.
— Я вам не верю. Люди, угрожающие самоубийством из-за неразделенной любви, только разыгрывают спектакль, пытаясь вызвать к себе сочувствие, — не сдавалась Невада.
— В отношении мужчин у вас нет такого опыта, как у меня.
Это было неоспоримо, и Невада с нарастающим гневом резко сказала:
— Но это все равно не оправдывает вашего поведения, мистер Штром, того, что вы привезли меня на борт своего судна, опоили каким-то мерзким зельем и написали от моего имени письма. Я настаиваю, чтобы вы сейчас же изменили курс и доставили меня обратно во Францию.
Она прочла на его лице отказ еще до того, как он заговорил, и несколько смягчила свои требования:
— Если вы слишком боитесь за своего драгоценного племянника, чтобы дать мне возможность вернуться в Канн, оставьте меня в Марселе. С меня довольно вас и вашей семейки, мистер Штром. Я возвращаюсь в Англию.
— Это было бы возможно, — сказал Тайрон, — если бы не одно обстоятельство, мисс Невада.
— Какое еще обстоятельство?
— Я решил, что вас следует проучить как следует, чтобы вы не могли причинить вреда другим молодым людям, как вы пытались это сделать с моим племянником. Дэвид спасся из ваших коготков — другим, может быть, так не повезет.
— Какой вздор! Что за нелепость! — гневно воскликнула Невада. — Мужчины вполне в состоянии о себе позаботиться, а если нет, пусть не называют себя мужчинами.
— Все
Невада вскочила.
— Как вы смеете говорить мне такие вещи! Вы меня оскорбляете, и ваше поведение, как вам самому это известно, преступно. Вы попадете за это в тюрьму, мистер Штром!
— Такую возможность я не исключал, — спокойно ответил он, не реагируя на ее гнев. — Но где вы в настоящий момент найдете полицейского, неважно, какой национальности — француза, англичанина или американца? В моей команде таких обычно не имеется.
Она стояла, трепеща от ярости, пристально глядя на него. В гневе она была необыкновенно хороша. Он знал, что Невада обдумывает свой следующий шаг, но затрудняется прийти к какому-либо определенному решению Девушка подошла к иллюминатору.
— Где мы? Сколько времени я провела без сознания? — неожиданно успокоившись, спросила она.
— Мы в двадцати милях от Гибралтара, — ответил Тайрон Штром, — и идем вдоль атлантического побережья Марокко. Вы были без сознания примерно двое суток.
— Так долго?
— Это очень эффективное снотворное. Оно действует почти мгновенно. Но можете не опасаться за свое здоровье, мисс Невада, оно совершенно безвредно.
В этих прямолинейных словах, произнесенных лишенным выражения голосом, было что-то внушающее невольный страх.
— Поскольку я двое суток ничего не ела, я, естественно, очень голодна. — капризно заметила Невада.
— Вполне вас понимаю, — отвечал Тайрон Штром. — Но я должен вам кое-что объяснить, прежде чем вы приметесь за еду.
— Что такое?
— Я увез вас не только затем, чтобы спасти моего племянника, да, кстати, и молодого Дандональда тоже, но и для того, чтобы убедиться, можно ли превратить бессердечную хищницу в обыкновенную женщину.
— Я… я не понимаю, что вы хотите этим сказать.
— Я думаю, прекрасно понимаете, — покачал головой Тайрон Штром. — До сих пор всю вашу жизнь вы только и делали, что распоряжались людьми, которые были вынуждены вам повиноваться, потому что вы им платили. Я намерен выяснить, способны ли вы дать кому-либо что-нибудь, кроме денег.
Неваде показалось, что она уже где-то слышала эти слова раньше. И тут она вспомнила, что сама сказала Дэвиду в парке в тот вечер, когда приехал Тайрон.
— Вы подслушивали! — сказала она негодующим тоном. — Мне следовало бы догадаться, что произошло. Вы слышали наш разговор с Дэвидом из вашей комнаты. Значит, это еще один запрещенный способ действия из вашего богатого арсенала?
— Да, — легко согласился Тайрон Штром, — И мне еще никогда в жизни не приходилось слышать, чтобы женщина была так холодна, так жестока и равнодушна по отношению к человеку, чья вина заключается только в том, что он был настолько глуп, чтобы полюбить ее.