Лиса. Аркан пророчества

Жукова Елена Альбертовна

Старик кивнул в сторону лежащих на полу перьев.

– Айаринат помогла. Но Индра хитер. Он обернулся вороном и Айаринат вернулась без тебя.

Лиса открыла было рот, чтобы спросить, кто был Тьмой, но слова так и замерли у нее на губах. Нет, она не хотела разочарования. А потому спросила о другом.

– Откуда Вам известно обо мне?

Шаман покачал головой.

– Зачем спрашиваешь, если знаешь?

Она помолчала, сердясь на увиливающего от ответа старика.

– Тогда скажите, знаете ли Вы что со мной?

Старик медленно поднялся, потом также

медленно поднял бубен, колотушку, шапку и направился к выходу. Вещи заняли свои места на стене, а шаман уселся у очага и помешал лежащие на поленьях травы. После полез в мешочек на поясе и, достав оттуда что-то, бросил это в огонь. Искры взметнулись вверх и в шатре запахло лесом. Летним, влажным. Таким, которым невозможно надышаться. Так пах Кристиан. Это было, как удар в поддых, Лиса даже на мгновение забыла о том, что шаман так и не ответил. Предательские слезы сверкнули в ее глазах, но она взяла себя в руки, запихивая эмоции глубоко внутрь. Хотел ли шаман этим ответить на ее прежний, незаданный вопрос или это случайный жест с его стороны и травы просто очищали воздух в шатре после обряда. Она не стала уточнять.

– Вы знаете? – повторила она свой вопрос.

– Ты несешь заслуженное наказание, – сухо произнес шаман, помолчав. Складывалось ощущение, что он недоволен, но это тоже мало волновало девушку. Важнее было то, что он сказал.

– Наказание? – переспросила Лиса и голос ее осип. – Наказание? За что?

– Сама знаешь, – старик смотрел теперь прямо ей в глаза. – Стихии не терпят такого к себе отношения. Даже от избранных. Тебе дан дар ко всем Стихиям. Но ты предпочла отказаться от него.

Каждое слово шамана звучало как обвинение, несмотря на то что голос он не повышал. И каждое его слово отзывалось внутри раздражением, отрицанием и возмущением.

– Отказалась? Да, я отказалась. Я имела право отказаться от этого! – выкрикнула она. – Имела! Меня не спрашивали, когда открывали дар, меня не спрашивали, когда возрождали! Меня ни разу. Ни о чем. Не спросили! Меня лишь гнали, как дичь. С самого начала. Вели охоту, как на зверя! Выдернули из спокойной, размеренной жизни и сунули в этот бесконечный котел! Я имела право отказаться! Имела! И-мела. Имела.

Последние слова она произносила уже заикаясь, шепотом, размазывая по щекам льющиеся слезы. А потом и вовсе подтянула колени к груди и уткнулась лицом в сложенные на них руки. Плакала, всхлипывая, шмыгая носом, вытирая рукавом мокрое лицо. Обида, так долго копившаяся в душе, наконец, выплеснулась, сгребая все остальные причины в одно, выливаясь слезами и глухими рыданиями.

Шаман не торопил ее. Он подбрасывал в огонь травы, доставая их теперь уже из другого мешочка и тихонько что-то напевал. Слушая его странную, спокойную песню, Лиса потихоньку успокоилась. Плечи ее больше не вздрагивали, а в душе, выплеснувшей наболевшее, поселилась пустота.

– Ты больше не пахнешь болотом, – сказал удовлетворенно шаман, прервав свою песню. – Теперь от тебя запах, как после грозы. Свежий, новый.

Лиса подняла голову и посмотрела на него. За всплеск было стыдно. За то, что кричала

на совершенно невиноватого в ее бедах старика тоже. И следовало бы ожидать от него ответного гнева, хотя бы обиды, но шаман сидел, довольно улыбаясь. Она, вытирая глаза, настороженно наблюдала за тем, как он помешивает палкой угли в очаге и думала о том, что она, наверное, тоже сошла с ума, раз слушает очередной бред этого старика.

– Нельзя начинать новый путь, не очистившись.

Она подождала еще немного в надежде, что он объяснит сказанное. Но шаман не торопился пояснять ей смысл. Откуда-то послышался лай собак. Лиса обернулась на звук. Старик что-то говорил, но мысли об Эше и ребятах отвлекали, не давая ей сосредоточиться. Шаман нахмурил брови и вдруг стукнул палкой по полену. Искры посыпались, тая в воздухе. Он ударил палкой снова и в ее голове прояснилось.

– Я не смогу помочь тебе, – повторил он. – Индра будет караулить и как только ты попробуешь поговорить со Светлой, вновь пошлет к тебе своего стража.

– Демон – его страж? – ухватилась девушка за мысль.

Шаман кивнул.

– Демон послан с целью уничтожить тебя, – наконец-то соизволил объяснить шаман. – Вызванный однажды, он увидел тебя, твою суть и теперь вернулся, чтобы уничтожить ту, что будет преградой для возвращения Темных богов.

Лиса пыталась запомнить его слова, раз до конца понять их смысл пока не могла. Тысячи вопросов теснили ее голову. Что значит ее суть? Суть феникса? Если Демон – страж Темных богов, то почему он хочет выпустить их в этот мир? Он сторожит их там или охраняет от опасности здесь? Почему шаман говорил об одном Демоне, хотя их сотни? Вопросы жужжали, просясь наружу, но она молчала, боясь, что старик больше ничего не скажет.

– Индра не пустит тебя к Светлой здесь. А я не смогу с ним справиться в одиночку. Думал, что с помощью духов предков и Айаринат смогу. Но нет. Даже они не помогут. Только Светлая, видно, может. Но здесь она не так сильна, как там, – старик ткнул пальцем куда-то в сторону выхода. – В Запретных землях. В пещере Хозяйки Севера. Ты должна поехать туда. Там найдешь ответы на все свои вопросы. Там сможешь спросить Светлую о чем захочешь.

Лиса тоже нахмурилась. Снова загадки. Запретные земли. Пещера. Хозяйка Севера. Светлая. Они наматываются как клубок с нитками, все увеличиваясь и увеличиваясь в размерах. Взгляд ее выхватил застывшего старшего и снова волнение за оставшихся снаружи ребят, верно уже замерзших или схваченных северной стражей, охватило ее.

– А что с ним? – девушка кивнула в сторону гостя.

Шаман кивнул.

– Он боится. Они все боятся. А страх не приносит ничего, кроме горя и вреда. Но старший слишком глух, чтобы слушать меня. Он не свернет с намеченного пути.

– И как же мне быть, если он висит, как репей на хвосте?

Старик засмеялся, живот его заколыхался. Видимо, сравнение пришлось ему по душе. Однако, отсмеявшись, вновь нахмурился.

– Я придержу его. Но его собаки легко найдут вас. Надолго задержать не смогу. И так уже силы на исходе после обряда. Торопитесь.