Лисёнок для депутата
Шрифт:
— Что?
— И десерт, и мороженое.
— А оно в тебя влезет?
— Я, как хомяк — наедаюсь впрок.
— Не надо впрок, завтра я тебя тоже накормлю.
А может, даже и послезавтра.
Мы задерживаемся в ресторане, чтобы попробовать местный десерт, а потом, наконец, едем в гостиницу. Если Рыжуха не разочарует, то оставлю её у себя на все три дня, что пробуду в этом городе.
— Раздевайся, — командую, стоит нам добраться до номера.
Я уже на грани. Слишком долго на неё смотрел со стороны. Слишком много себе нафантазировал. Кажется, взорвусь, если
Девушка мнётся.
— Лисичка, я на взводе. Не испытывай моё терпение.
Она нехотя стягивает с себя одежду. Хорошо, что лето на дворе, и это не занимает много времени.
Последние детали снимаю с неё сам — она слишком медлит, а я — не мастер терпения. Делаю несколько шагов назад, чтобы испытать зрительный экстаз. О боги! Она совершенна! И веснушки — именно такие и именно там, где я их ожидал увидеть.
Я на пределе. Дальше всё происходит очень быстро. Лисичка послушно выполняет все мои команды. Удивлённо торможу, когда она вскрикивает. Вот так сюрприз! Но сейчас мне не до рефлексии. Я дорвался, наконец, до десерта!
Лишь отойдя от эйфории, замечаю, что девчонка плачет.
— Почему не сказала мне? — спрашиваю строго, почти зло.
А если бы сказала, то что бы изменилось? Меня бы это не остановило. Она знала, зачем идёт ко мне в номер, и согласилась. Так почему я должен отказываться? Смешно!
Разве что, возможно, был бы осторожнее.
— Вы не спрашивали…
Да у меня и в мыслях не было, что в том притоне можно было дожить до совершеннолетия девственницей! И мать что-то говорила, что у неё были отношения со сверстниками.
— Очень больно было?
Кивает. Даже жаль её как-то. Сажаю Лисичку к себе на колени. Как маленькую. Докатился…
— Первый раз всегда больно. Кому-то больше, кому-то меньше. Не плачь. Посмотри под другим углом. Лишиться невинности в нормальном номере, на нормальной кровати, в чистой постели, с нормальным мужчиной — неплохой вариант, правда? Куда лучше, чем с грязным пьянчугой, у которого на презервативы денег наверняка нет, зато есть целый букет всякой заразы.
Скажи она мне «нет», я бы её отпустил. Только дома-то её ждёт тот алкаш.
Она всё ещё всхлипывает, но уже не так жалобно.
Мы проводим вместе три дня. Олеся сдаёт свой экзамен в колледже, мы ходим по ресторанам и много времени проводим в постели. Расставаться с ней совсем не хочется. Я ещё не насытился. Мне мало!
— Лисичка, как ты смотришь на то, чтобы поехать со мной в столицу? У тебя будет современная кухня, все необходимые продукты для твоих сладостей. Попрактикуешься, пока я буду работать.
Заманиваю её, в глубине души опасаясь отказа.
— Я думала на лето на работу устроиться.
— Это и будет твоя работа. Я нанимаю тебя шеф-поваром моей кухни. Будешь меня кормить.
Она, конечно, соглашается. Выбор у неё невелик: или со мной быть, или в притон возвращаться.
Подробности наших отношений я, конечно, Штейнбергу не озвучиваю — ему и так хватит материалов для придумывания
— Н-да… Весёлая у неё биография. Но необязательно говорить, что ты купил её у пьяной матери, а потом воспользовался её безвыходной ситуацией и затащил к себе в постель. Можно сказать, что отбил у пьяниц, которые к ней пристали, когда она возвращалась из колледжа домой. Полуправда, банально, но весьма мужественно. Она влюбилась в тебя, благородного рыцаря, с первого взгляда. И у вас закрутилась любовь. В общем, направление я понял — будем работать над сочинением «Как я провёл лето».
— Что?
— У меня слово «сочинение» почему-то всю жизнь ассоциируется именно с этой темой. Отголоски тяжёлого школьного детства.
Михаил уезжает за Лисичкой. Наблюдаю из окна, как он возвращается с ней и рыжеволосой малышкой. Пытаюсь анализировать свои ощущения. А что? Если она хоть немного повзрослела, то неплохой выбор. Красивая девочка, в моём вкусе. В постели — огонь. Я и тогда не торопился бы расставаться с ней, если бы не отъезд. Так что совсем не против продолжить с того места, на котором мы остановились. Только бы она согласилась. Удастся ли Штейнбергу её надрессировать на роль жены депутата — вот вопрос. Но если он берётся, то пусть колдует.
Глава 4
Олеся
Штейнберг проводит нас с Иришкой через прихожую в небольшую комнату, похожую на кабинет. Только вопреки моему представлению о кабинетах тут нет массивного дубового письменного стола, а вдоль стен — никаких стеллажей с книгами. Конечно, зачем книги современным депутатам? Разве они умеют читать?
Впрочем, стол в комнате есть, но он обычный, современный, с компьютером. Вокруг него стоит несколько мягких стульев, под стенами — диванчик и изящный сервант. Хозяин кабинета… пьёт? Внутри сразу поднимается волна протеста, у меня стойкая аллергия на алкоголь и употребляющих его людей.
— Присаживайся, — пижон указывает мне на один из стульев.
Сажусь на край. Чувствую себя очень неуверенно. На душе неспокойно. Может быть, я зря позволяю втянуть себя в эту авантюру?
Иришка с интересом осматривается. Как сорока, выискивает то, что блестит. С ужасом понимаю, что она вполне может дотянуться до серванта и его содержимого.
В сумочке у меня всегда предусмотрительно лежат блокнот и несколько разноцветных ручек. Достаю и протягиваю их дочери. Это позволит занять её на некоторое время и оттянуть момент, когда она начнёт совать свой нос туда, куда нельзя.
— Начнём с подписки о неразглашении, — мужчина кладёт передо мной лист бумаги с отпечатанным текстом.
Пробегаю по документу глазами. Отдаю себе отчёт, что объегорить меня — как раз плюнуть. И не исключено, что в бумагах, которые мне сейчас подсунут на подпись, будет миллион подводных камней и дополнительных условий мелким шрифтом. Но денег на хорошего адвоката у меня нет. Да и где я могла его найти за такое короткое время? А с учётом того, что от меня требуют неразглашения, то и привлекать постороннего человека, наверное, мне не позволят.