Лисёнок Ян и Кристалл Судьбы
Шрифт:
— Нет, не просите меня, и не уговаривайте!
— Мы и не собирались тебя уговаривать, дорогой! Мне нужен этот камень, и ты дашь мне его, — сказал Смолл гипнотизирующим взглядом глядя прямо в глаза Дулли. Беднягу трясло, из глаз его лились слезы, он корчился в невообразимых гримасах.
— Давай! Возьми его, — раздался громовой раскат окрика Ларсона.
Дулли вздрогнул и сжался от предчувствия беды. Дрожащей рукой он потянулся к камню, но едва кончики его пальцев коснулись аметистовой поверхности кристалла, как лицо его исказила судорога невыносимой боли. Руку его обожгло огнем, огонь разрастался,
— Ну и запах, — сказал Смолл, он поднял руку над обезображенным трупом и тот развеялся по ветру.
— И все-таки ты сослужил свою службу, — угрюмо сказал Ларсон. — Беру свои слова обратно, Дулли, важно тебе это или нет: ты не бесполезный. Ты оказал нам большую услугу, сгорев здесь вместо нас. Что мы будем теперь делать?
— Одно очевидно, этот храм лишь тень из другого мира, — многозначительно сказал Смолл.
— Это я уже заметил.
— Я должен подумать. Для начала, надо нам выбираться отсюда. Дай сюда руку, Ларсон, пора освежить в памяти некоторые мои познания…
Смолл взял гиганта за руку, и они молнией понеслись над водой. В мгновение ока они проделали весь обратный путь, и оказались стоящими перед старым колодцем в Филлерте.
— Если знаешь дорогу, это легче легкого, а мне достаточно пройти ее лишь однажды, чтобы запомнить и суметь вернуться, — сказал Смолл. — Ну что ж, нас стало вдвое меньше.
— Но не будем забывать, у нас теперь есть и союзники, крысы — очень хитрые и всепролазные союзники. Камня действительно нет здесь, одна проекция, но и это чего-то да стоит, — сказал Ларсон.
— Ждать… Надо ждать, а это я умею. Знаешь, как говорит древняя мудрость: если долго сидеть на берегу реки — мимо проплывёт труп твоего врага. Посмотрим, что будет дальше. В любом случае, чтобы взять камень, нужен избранный, только он не сгорит в адском пламени.
— Вот крысы-то и помогут нам выяснить кто он, хорошо, что ты заключил с ними союз, Смолл. Ты гений коварных планов!
— Я гений зла! — и Смолл сощурил свой единственный глаз.
Глава 22. Дом, милый дом.
После того, как Леон Харт отправился в Бодлеан, семья Енсен, Тим, Адель и София вернулись в Сноутон. Все сенмиры вернулись к своей обычной жизни, но наказы главы рода строго исполнялись.
Лисы успешно ликвидировали ищейку и все последствия ее пребывания в мире людей. Чайки несли свой дозор, волки кружили возле Филлерта, орлы оберегали маленького лисенка.
Ян снова был у себя дома. После всего пережитого было так странно вновь попасть в свою комнату, видеть свою родную кровать, свои вещи и игрушки. Все почему-то казалось каким-то чужим. У него было чувство, что вечность прошла с того момента, как он встретил четырех призраков в заброшенном доме. Хотя прошло-то всего несколько дней. Постепенно все стало казаться таким далеким, что даже стали закрадываться сомнения, а было ли все на самом деле, или, может быть, это ему только приснилось?
Жизнь
Каждый день после уроков они с Софией шли к нему домой и подолгу разговаривали, вспоминая пережитые события. Фантом сделал свое дело, отсутствие Софии осталось незамеченным: ни в школе, ни дома никто не догадался, что девочки не было несколько дней. Правда, в дневнике Софии почему-то появилась пара троек, ну да она легко справится с этим. Приключения стоили того.
На носу были новогодние каникулы. По всему городу уже зажигались нарядные елки, в каждом магазине, в каждой витрине красовались снегурки и снеговики, сани с оленями и, конечно, Дед Мороз с седой бородой и мешком за плечами. Ян и София боролись за успеваемость.
После овладения техникой запоминания уроков с помощью кольца Ян все меньше и меньше тратил времени на учебу. Наспех сделав письменные упражнения, он бежал кататься с горки или играть в хоккей с ребятами из соседнего двора. София только удивлялась, как только Ян еще не скатился до троек, а у него все было под контролем.
— У меня система, — говорил он.
По выходным ходили на каток, Тим и Адель присоединялись к ним.
— От твоего брата нет новостей? — спрашивала Адель.
— От Лэсли? Он собирается приехать на каникулы.
— Что-то он не позвонит даже…
— Да у него сейчас сессия, ему некогда просто.
— А… а где вы новый год будете встречать?
— Мы думаем снять шале и поехать кататься на горных лыжах, мы так катаемся уже пятый год… кстати, а не хотите с нами? — Ян смотрел на Тима и Адель, ему бы очень хотелось уговорить Тима поехать, вместе веселее.
— Я поеду, если поедет София, — Тим озорно улыбался, глядя на девочку.
— Ну… Я не знаю, меня еще никто не приглашал, вообще-то.
— Я тебя приглашаю, — сказал Ян.
— Ну, если только ты, — София смеялась, — А ничего, что мои родители даже не в курсе? Как я поеду с тобой? Меня просто не отпустят!
— Не волнуйся об этом, я скажу маме, она поговорит с твоими родителями, — Ян был рад, что снова собирается дружная компания. — Вы можете жить в одной комнате с Адель, а я — с Тимом и Лэсли. Мама с папой в третьей комнате, все поместимся. Там как раз три спальни в доме. В прошлом году с нами жила дальняя мамина родственница, какая-то там троюродная племянница, но с лыжами у нее не заладилось: в самый первый день она подвернула лодыжку, и пролежала в кровати всю неделю. Разумеется, и речи не могло быть о том, чтобы она поехала в этом году.
— Что за родственница? — помрачнев, спросила Адель.
— Да, забудь о ней. Я видел ее тогда первый и, наверное, последний раз в жизни. Она старше Лэсли и совсем не красивая, — догадавшись о причинах ее волнения, ответил Ян.
Адель улыбнулась. Ох, уж этот лисёнок, все-то он понимает. Неужели ее чувства к Лэсли так очевидны для всех?
— А я ведь тоже не умею кататься, — сказала София.
— Я тебя научу, — Тим готов был на все, лишь бы уговорить Софию.
— А если я подверну лодыжку?