Лишь его
Шрифт:
— Срань господня, — я выдыхаю, чувствуя, как адреналин и возбуждение проникают сквозь меня.
Его движения прерывисты, и когда он освобождается от штанов, он хватает свой твердый член и поглаживает его.
— Ты думаешь, я забыл о том, как ты дразнила меня сегодня? — Я чувствую, как его мокрая головка трётся о мою задницу. — Тебе повезло, что я не трахнул твой рот, чтобы преподать тебе урок, но тебе бы это очень понравилось.
Мой рот наполняется слюной от мысли о том, чтобы отсосать у него, пока он злится. Он был бы агрессивным и, возможно, потерял бы контроль.
— Посмотри на себя, котёнок. Наклонилась и намокла за секунду.
— Это все равно, что угрожать мне едой. Вы неправильно наказываете, Капитан.
Ещё один шлепок, и, черт возьми, если он не делает меня возбуждённее.
— Зови меня Райан, когда твоя киска открыта. И то, что я освобождаюсь, ещё не значит, что ты тоже. Я позабочусь о том, чтобы ты провела неделю без единого оргазма, чтобы облегчить боль между ног.
Твою мать. Он меня поймал.
Когда мы смотрим в зеркало, наши глаза закрываются, и я киваю. Похоже, он принимает это как согласие и отпускает свой член, используя обе руки, чтобы схватить меня за бёдра.
— Теперь, если ты будешь молчать и дашь мне то, что я хочу, я позволю тебе кончить. Ты будешь хорошей для меня, котёнок?
— Да, Райан. — Я больше не дразню его, потому что вижу, насколько он близок к краю. Я истекаю в предвкушении того тяжелого траха, который он собирается мне дать, и я не хочу делать ничего, чтобы помешать этому.
Его мощный толчок наполняет меня почти до боли. Его большой член длиннее и толще, чем моё тело предназначено принять, но каким-то образом я приспосабливаюсь. Как будто он знает, что мне нужна секунда, он останавливается достаточно долго, чтобы я перевела дыхание, прежде чем вытащить его и ударить снова. Его удары, похоже, продолжаются вечно, когда длина его ствола вытягивается и затем собственнически толкается обратно. Ему принадлежит каждый дюйм моего тела, и трепет от того, что меня берут, похож на наркотик. У меня кружится голова от похоти, когда я смотрю, как он меня берёт. Его лицо дикое, и ощущение его хватки балансирует между удовольствием и болью. Мои высокие каблуки добавляют мне немного роста, когда я наклонена, но мои ноги слегка приподнимаются с пола, когда он вонзается в меня. Блеск пота покрывает моё тело, когда я пытаюсь сдернуть трусики и плачу от удовольствия. Обычно я могу быть такой громкой, как захочу, когда он занимается со мной любовью дома, но здесь не место для этого. Мы прямо за нашими кабинетами, и что-то в этом делает это ещё более горячим. Он так сильно хочет меня, что не может дождаться, когда я окажусь в каком-нибудь уединенном месте. Он должен проникнуть внутрь меня не медля ни минуты.
Он отпускает моё бедро и поднимает руку, чтобы прикрыть мой рот. Это то, что мне нужно, когда мой оргазм прорывается сквозь моё тело и я выкрикиваю свое удовольствие в его ладонь. Он знал, что я была близка прежде, чем я это сделала, и он знал, что я не смогу остановить себя от криков.
— Ты не можешь держать этот нахальный рот на замке, не так ли? — говорит он, одаривая меня злой улыбкой в зеркале. Он выглядит дико, когда в последний раз врывается в меня и рычит в своем освобождении. Вид его экстаза посылает сквозь меня ещё больше
Я как чёртова кошка в течке, которая спаривается со своим королем. И я не могу сказать, что это меня не заводит.
Мои ноги трясутся, когда он медленно вытягивает, а потом наклоняется вниз, чтобы подтянуть трусики и брюки. Я прижимаюсь всем своим весом к стойке, когда он поправляет мою одежду, а потом и свою. Затем он поворачивает меня, и я падаю на его грудь, совершенно истощенная. Я хочу прилечь и вздремнуть, но вместо этого он заставляет меня стоять здесь.
— Боже, я люблю тебя, — говорит он, принимая мои губы в нежном, сладком поцелуе, который является полной противоположностью того, что мы только что сделали.
Мне нравится, что мы можем иметь и то, и другое. Нежное, сладкое занятие любовью, где я на грани слез, и жесткий, быстрый трах, где мы отчаянно нуждаемся друг в друге.
Как только он поцеловал меня так глубоко, что я снова хочу его, он удерживает мою талию и помогает мне вернуться к моему столу. Он сажает меня в кресло и подталкивает, затем подходит к своему столу и садится. Он ведет себя так, как будто в уборной ничего не случилось, несмотря на то, что ему пришлось нести меня сюда, как будто я потеряла способность ходить.
Я смотрю на него и вижу, что у него локти на столе, а он смотрит на меня прикрытыми глазами. Тогда я понимаю, что у него два пальца прижаты к носу, и он нюхает меня. Не подумав, я откидываюсь на стул и вытаскиваю леденец. Мне всегда нравился вызов.
— Я хочу всё спланировать, — говорю я, откусывая курицу в кунжуте и указывая вилкой на Капитана.
— Что тут планировать? Я же сказал, что позабочусь об этом.
Он натирает мне ноги, и я хочу стонать от того, как это приятно, но я не хочу доставлять ему удовольствие. Мы ходим туда-сюда с тех пор, как вернулись домой, и никто из нас не сдаётся. Мы достаточно долго крутились вокруг темы моего отца. Он знает, что я хочу, чтобы он заплатил за то, что он сделал, и я хочу быть частью этого, насколько это возможно. Капитан думает, что я не должна в этом участвовать.
— У меня есть информация о том, где он. Я нашла все, что тебе нужно, в ту ночь, когда ты поймал меня в офисе. Я ждала достаточно долго, и не хочу больше ждать. — Я показываю на ноутбук на столе рядом со мной, как будто он не видит его прямо там.
Он пристально смотрит на меня, но понимание проходит сквозь его прекрасные зеленые глаза.
— Я сделаю это для тебя, потому что не хочу, чтобы его тьма коснулась тебя. Если ты ступишь на этот путь, пути назад не будет, Пейдж. Я защищу тебя от того, что это с тобой сделает. Когда это случится, ты не узнаешь об этом. И я не собираюсь сидеть здесь и планировать каждую деталь того, что может поглотить свет в твоих глазах.
Он наклоняется вперед и кладет руки на мои колени, подбираясь так близко, что он почти у меня на коленях. Я хочу удержать его при себе и сказать, что он прав, но часть меня хочет бороться за то, что, по моему мнению, я должна сделать.
— Ты помнишь каждую деталь всего, что когда-либо происходило с тобой, котёнок. Не позволяй этому быть чем-то ещё, чего ты не забудешь. Я дам тебе месть, которую ты хочешь, и завершение, которое тебе нужно, но я отказываюсь позволить тебе испачкать руки. Я люблю тебя слишком сильно, чтобы позволить тебе сделать это с собой.