Лишь любовь разобьет тебе сердце
Шрифт:
– Что? – отвечает Либби и округляет глаза с выражением наигранной невинности.
– Господи, Либби! – говорит Дре, сердито глядя на нее.
– Меня уже достали эти разговоры о Сете Роджерсе. – Я стараюсь говорить равнодушным тоном, как будто мне на него наплевать. – Дре, ты радио не включишь?
Дре исполняет мою просьбу, но я прекрасно понимаю, что она за мной наблюдает. На душе у меня паршиво. Я ведь ее лучшая подружка, а лучшие подружки обо всем друг другу рассказывают. Но я не знаю, как словами объяснить то, что происходит
Глава 11
Весна
Я НЕ ПЕРЕСТАЮ ДУМАТЬ о том, что произошло в кафе-мороженом. У меня совершенно нет желания чувствовать себя виноватой, но я все равно чувствую, и вина моя разрастается, как тень огромного приближающегося грузовика, пока я не начинаю понимать, что проблема, оказывается, не только в Сете, пока она не трансформируется во что-то совершенно иное – и это чувство настолько сильно, что вот-вот поглотит меня без остатка. Этой ночью в постели мысли, которые я обычно держу под замком в отдаленном уголке сознания, вновь оживают. Сбежав из-под замка, они окружают меня, наседают, давят, пока я не убеждаюсь, что заснуть не смогу. Мои простыни мокрые от пота, длинные волосы обвивают шею, как морские водоросли. Распутав, я откидываю их назад.
Потом снова ложусь, стараясь не обращать внимания на дрожь, и закрываю глаза. Мне нужно спать. Мне нужно спать. Нужно поспать.
Но каждый раз, закрывая глаза, я вижу перед собой Мику, но не такую, как та, что приходит ко мне сейчас, – не в желтом платье, а такую, какой я в последний раз видела ее живой.
На ней было бикини. Желтое. Увидев Мику в нем, мама начала напевать знаменитую песню Брайана Хайланда о крошечном бикини: «Itsy bitsy teenie weenie yellow polka-dot Bikini» [9] .
9
«Крошечное, малюсенькое желтое бикини в горошек».
– Мам, но оно же не в горошек! – говорит Мика, при этом улыбаясь.
– Да, но оно крошечное! И желтое!
Мама отошла назад и осмотрела мою сестру с восхищением:
– Ты очень красивая.
– А я? – капризным тоном спросила я и закружилась перед мамой.
– Ты тоже красивая, – рассмеялась мама. – Мои красивые девочки.
…Нас швыряет в океан, крутит, как носок в стиральной машине. Под пальцами песок. Еще одна волна ударяет мне в лицо. Вода заполняет горло… Мика. Мика!
Сердце молотком стучит в груди, легкие горят, я вскакиваю и жадно хватаю ртом воздух. Нужно выбраться из комнаты. Выбраться из дома. Мне нужно на улицу.
В машине тихо. Машина – зона, свободная от призраков. С минуту я сижу на переднем сиденье под пристальным взглядом луны, положив голову на руль. В эту минуту я думаю о том, чтобы позвонить Дре, но не хочу сейчас превратиться в неизвестную ей Рейко. Я хочу быть кем-то другим. Через несколько минут все же набираю
Когда я подъезжаю, Сет уже ждет на улице у трейлера. Раньше я никогда не отправляла ему сообщений, и на это он тоже не ответил, но я все равно приехала – на всякий случай. У меня было предчувствие, что он все же выйдет, даже после эпизода во «Фризе». А может быть, именно из-за него. Сет садится в машину, не произнося ни слова, и несколько минут мы едем молча. Я заговариваю первая:
– Послушай, мне очень неудобно. Я просто не ожидала тебя там увидеть.
Он пристально смотрит в окно.
– Это было дерьмово.
Потом поворачивается ко мне, и взгляд его пронзителен и ясен, как звезды над нашими головами.
– Для тебя что, настолько неприемлема мысль о том, что мы можем быть друзьями? Я настолько немыслимый тип?
Я ловлю его взгляд.
– Простишь меня?
Он вздыхает и с этим вздохом изгоняет из себя всю свою тоску и раздражение.
– Да, – отвечает он, а потом качает головой, но не мне, а как бы захватившим его мыслям. – Конечно.
Еще какое-то время мы едем, углубляясь во тьму пустыни. Мы оба молчим, а потом я сворачиваю на обочину и останавливаюсь.
– Не хочешь прогуляться?
– Хочу, – отвечает он, глядя мне в глаза. – Пожалуй, да, хочу.
Мы гуляем по пустыне плечом к плечу, почти в полной тишине, подсвечивая телефонами дорогу, когда света луны не хватает. Натыкаемся на череп койота, дочиста обклеванный птицами и отбеленный солнцем. Он меньше и куда более хрупкий, чем принято считать, и белеет в свете луны и звезд. Нам он кажется волшебной находкой. А потом мы, вернувшись к машине, садимся и едем дальше и дальше, разговаривая. Через какое-то время я спрашиваю Сета, чем он намерен заниматься во взрослой жизни.
– Если бы я мог выбрать все что угодно? – спрашивает он. – Я бы создавал настольные игры. Или компьютерные. В общем, стал бы гейм-дизайнером. Хотя я даже и не представляю себе, как туда пробиться.
– Так же, как пробиваются другие. Находишь сайт компании. Отправляешь им электронное письмо. Звонишь. Получаешь стажировку.
Где-то в гортани у Сета рождается булькающий звук. Я не сразу понимаю, что это он так смеется.
– Что?
Он поживет плечами:
– Я даже не знаю, стану ли вообще поступать в университет.
– О чем ты говоришь? Ты один из умников в нашей параллели. И у тебя был бы самый высокий балл по физике в программе углубленного изучения, если бы я тебя не обогнала, – я усмехаюсь и перекидываю волосы на другое плечо. – В любом случае я уверена, что ты можешь подать заявку на финансовую помощь или что-то такое. Ты просто обязан подать документы в один из университетов Калифорнии. Там нужно-то всего одно заявление для всех отделений: Санта-Барбара, Ирвин, Риверсайд. – Я делаю паузу. – Может быть, ты даже в УКЛА поступишь.